Наконец он повернулся к Шелку с кислой физиономией и
недовольно промямлил:
— Похоже, ты говоришь правду, Радек. Извини, что я
усомнился. — Он подышал на руки, пытаясь отогреть их. — Трудные
времена настали. Уж полгода, как ничего стоящего не провозят, содрать не с
кого.
— Я слышал, что в последнее время тут, в Ворде, тоже
проблемы, — подобострастно пролепетал Шелк, завязывая ремни. — Вроде
бы хотят отделиться от остальной Толнедры.
— Это самая идиотская шутка в истории империи, —
взорвался чиновник, задетый за живое. — После смерти Великого герцога
Кэдора в Ворде словно с ума все посходили. Неужели не ясно, что это агент
иностранной державы.
— Кто агент?
— Тот, который говорил, будто он купец с востока.
Втерся в доверие к вордам и давай льстить им вовсю. К тому времени, когда его
раскусили, ворды уже действительно начали верить, что у них вполне хватает
умения и опыта самим править своим королевством без всякой там Толнедры. А этот
Вэрен — тоже мне хитрец нашелся, скажу я вам. Заключил сделку с королем
Кородуллином, и не успели в Ворде глазом моргнуть, как сюда набежали
мимбрийские рыцари и начали тащить все, что на глаза попадается. — Он
показал на обгорелый угол таможни. — Видите? Это их работа. Тут целый
взвод их нагрянул. Сначала принялись грабить таможню, а потом и подожгли.
— Трагично все это, — посочувствовал таможеннику
Шелк. — Ну и узнали, на кого работал этот «купец»?
— Эти идиоты в Тол-Ворде — нет, но я сразу понял, как
только увидел его.
— Ну и?..
— Это был риванец, а значит — все исходило от короля
Белгариона. Он всегда ненавидел Вордов, вот и решил таким путем подорвать их
власть в северной Толнедре. — На лице чиновника появилась кривая
ухмылка. — Да что с него взять! Его ведь заставили жениться на принцессе
Сенедре из Толнедры, ну, она и вертит им как хочет.
— А с чего же это ваше превосходительство подумали, что
тот агент — риванец? — с явным интересом спросил Шелк.
— Это, Радек, пустяки. Риванцы находятся в изоляции на
своем Острове тысячелетия. Они там повырождались, это сплошь уроды да
вырожденцы.
— А у этого типа тоже были какие-то отклонения?
Таможенник кивнул:
— Глаза. Совершенно бесцветные. Абсолютно белые. —
Он поежился. — Их видишь — мурашки по коже. — Он поплотнее закутался
в одеяло. — Прошу простить, Радек, но я продрог тут. Пойду назад, в тепло,
а ты и твои друзья можете ехать себе.
— Ну и как вам эта история? — спросил Шелк, когда
они продолжили путь.
Белгарат нахмурился.
— На кого работает этот белоглазый торговец — вот в чем
вопрос, — промолвил он.
— Может, на Урвона? — предположил Дарник. —
Не он ли направил Харакана на север, а Нарадаса — сюда, на юг? И вот оба мутят
воду.
— Может быть, — буркнул Белгарат. — А может
быть, и нет.
— Мой дорогой принц Хелдар, — вступила в беседу
Сенедра, откинув рукой в перчатке капюшон с головы, — а зачем потребовался
твой заискивающий тон, какой смысл?
— Чтобы соответствовать характеру, Сенедра, —
спокойно ответил драсниец. — Богач Радек из Боктора был помпезным и
самонадеянным ослом. Теперь, обеднев, он ударился в другую крайность. Такова
природа этого человека.
— Но ведь нет такого человека — Радека из Боктора.
— Есть. Вы только что видели его. Радек из Боктора
живет в головах людей всей здешней части мира. Во многих отношениях он более
реален, чем вот этот надутый тип, который только и делает, что старается
держать нос по ветру.
— Но Радек — это ты. Именно ты его только что создал.
— Конечно, и горжусь этим. Вся его история, окружение и
образ жизни — это слепок с реальности. Он так же реален, как вы и я.
— Не вижу смысла в твоих рассуждениях, Шелк, —
заявила Сенедра.
— Это потому, что ты не из Драснии, королева.
Через несколько дней они достигли Тол-Хонета. Беломраморная
столица империи сияла под лучами морозного зимнего солнца. У причудливых
бронзовых ворот на въезде в город стояли стражники, одетые, как всегда, с
иголочки. Когда копыта лошадей Гариона и его товарищей зацокали по мрамору
моста, ведущего к воротам, начальник караула бросил взгляд на Сенедру и
приветственно стукнул себя кулаком по нагрудному щиту.
— Ваше императорское высочество, — обратился он к
ней, — если бы мы знали о вашем приближении, то выслали бы навстречу
почетный эскорт.
— Все хорошо, капитан, — тихим усталым голосом
ответила Сенедра. — А вы не могли бы выслать вперед одного из ваших людей,
чтобы он предупредил императора о нашем прибытии?
— И немедленно, ваше императорское высочество, —
ответил он, снова отдав приветствие и, посторонившись, пропуская кавалькаду.
— Хотел бы я, чтобы в Толнедре кто-нибудь хоть раз
вспомнил о том, что у тебя есть муж, — с тенью недовольства прошептал
Гарион.
— В чем дело, дорогой? — не поняла Сенедра.
— Неужели до них никак не доходит, что ты теперь
ривская королева? Этот тип все зовет тебя «ваше императорское высочество». Я
чувствую себя здесь каким-то пристяжным, в некотором роде слугой, наконец.
— Ты слишком чувствителен, Гарион.
Гарион что-то обиженно буркнул.
Проспекты Тол-Хонета, застроенные кичащимися друг перед
другом роскошью домами Толнедрийской элиты, отличались широтой и простором.
Фасады домов были обильно украшены колоннами и скульптурными изображениями,
представители торговой знати прогуливались по улицам, разодетые и без меры
украшенные умопомрачительными драгоценностями. Когда кавалькада ехала по одному
из таких проспектов, Шелк грустно осмотрел свое жалкое одеяние и горестно
вздохнул.
— Что, Радек, опять входишь в образ? — спросила
Полгара.
— Только отчасти, — ответил он. — Конечно,
Радек позавидовал бы, но я признаюсь, что чуть-чуть скучаю по собственным костюмам.
— И как тебе удается запоминать образы этих выдуманных
тобою персонажей?
— Сосредоточенность, Полгара, сосредоточенность. Ни в
какой игре не выиграешь, если не будешь сосредоточен.
