— Должны помнить. Однажды ночью вы выбрались с ней из
дворца и поехали на юг, к Тол-Боуруну. По дороге вы присоединились к группе
торговцев. Вы уехали несколько неожиданно — после того, как она сказала, что
идея покинуть Тол-Хонет принадлежит ей, а не Рэн Боуруну.
Джиберс часто замигал, а затем его глаза расширились от
удивления.
— О, ваше величество, — произнес он с
поклоном. — Извините, что не признал вас сразу. Глаза уж не те.
Гарион засмеялся, радостно похлопав Джиберса по плечу.
— Все нормально, Джиберс. В этой поездке я не афиширую,
кто я такой.
— А как наша маленькая Сенедра? То есть — ее
величество.
Гарион хотел было рассказать первому воспитателю своей жены
о похищении их сына, но Белгарат подтолкнул его в бок, и он произнес вместо
этого:
— О, прекрасно, очень даже прекрасно.
— Я очень рад это слышать, — ответил Джиберс с
искренней улыбкой. — Это была невыносимая ученица, но, как ни странно, я
лишился какой-то радости в жизни, после того как она уехала. Я рад был услышать
о ее счастливом замужестве и вовсе не так сильно удивился, как мои коллеги,
когда мы услышали, что она повела армию на Тул-Марду. Сенедра всегда была
этаким взрывным существом. И умницей. — Он виновато посмотрел на Гариона,
точно просил прощения. — Однако, если быть откровенным, я должен сказать
вам, что ученицей она была своенравной и недисциплинированной.
— Время от времени я замечаю в ней эти качества.
Джиберс рассмеялся.
— Наверняка замечаете, ваше величество. Пожалуйста,
передайте ей привет от меня. — Он замялся. — И, если не сочтете это
за дерзость, уверения в моих самых теплых чувствах.
— Обязательно передам, Джиберс, — пообещал Гарион.
— Вот отдел сравнительного богословия нашей
библиотеки, — сказал Джиберс, толкая тяжелую дверь. — Все разложено
по династиям. Отдел древних документов — вот здесь. — Он провел их по
узкому проходу между высокими рядами книжных полок с переплетенными кожей
толстыми томами и плотно скрученными свитками. В одном месте ученый остановился
и провел пальцем по полке. — Пыль, — недовольно сморщив нос, отметил
он. — Надо будет задать перцу обслуживающему персоналу.
— Такова уж природа книг — собирать пыль, —
заметил Белгарат.
— А природа обслуживающего персонала — ничего с ней не
делать, — с кислой улыбкой сказал Джиберс. — Ага, вот здесь. —
Он остановился в центре прохода пошире, где находились книги, всем своим видом
подчеркивавшие свою древность. — Пожалуйста, будьте осторожнее с
ними. — Он с любовью коснулся корешков нескольких томов. — Они старые
и очень хрупкие. Труды, написанные в период правления второй Хонетской
династии, — с этой стороны, а те, которые датируются периодом второй
Вордской династии, — вот здесь. Далее они разбиты по королевствам, где
написаны, так что вам нетрудно будет найти необходимое.
Теперь, если вы меня извините, я пойду. Мне нельзя надолго
отлучаться от стола, потому что некоторые мои коллеги весьма нетерпеливы и
начинают сами копаться на полках. Иногда после них неделями приходится
восстанавливать порядок.
— Я уверен, мы справимся здесь, уважаемый
Джиберс, — заверил его Белгарат. — Спасибо вам большое за вашу
помощь.
— Рад был помочь, — ответил Джиберс с легким
поклоном. Потом он снова взглянул на Гариона. — Вы не забудете передать
нашей маленькой Сенедре мои пожелания?
— Обещаю вам, уважаемый Джиберс.
— Благодарю вас, ваше величество.
Старик повернулся и покинул хранилище.
— Какая перемена, — заметил Белгарат. —
Видно, в Тол-Боуруне Сенедра здорово его напугала, раз из него вышибло всю
помпезность. — Старик принялся внимательно рассматривать полки. —
Должен признать, что ученый он компетентный.
— Он что, просто библиотекарь? — спросил
Гарион. — Присматривает за книгами?
— Здесь начинается наука, Гарион. Все книги мира не
помогут тебе, если они свалены в кучу. — Он нагнулся и достал с нижней
полки завернутый в черное свиток. — Вот он, — торжествующе произнес
он. — Джиберс подвел нас прямо к нему.
Белгарат взял свиток и пошел с ним к концу прохода, к узкому
окну, через которое пробивался бледный зимний солнечный свет, и сел за стол
напротив. Затем он осторожно развязал тесемки, плотно стягивающие свиток,
запрятанный в черный бархат. Вытаскивая свиток, он выругался.
— В чем дело? — удивился Гарион.
— Идиотизм гролимов, — проворчал Белгарат. —
Ты только взгляни. — И он показал на свиток. — Ты посмотри на
пергамент.
Гарион внимательно посмотрел.
— По-моему, пергамент как пергамент.
— Это человеческая кожа, — сказал Белгарат,
поморщившись от отвращения.
Гариона передернуло.
— Ужас какой.
— Дело даже не в том, что человек, «предоставивший»
свою кожу, погиб, — человеческая кожа ко всему прочему не держит
чернил. — Белгарат немного развернул документ. — Вот посмотри. Так
выцвели, что ни слова не разберешь.
— А ты не сможешь сделать так, чтобы они появились?
Помнишь, как тогда с письмом короля Анхега?
— Гарион, этому свитку около трех тысяч лет. Раствор
солей, который я использовал в случае с письмом Анхега, скорее всего вообще
разрушит этот документ.
— А колдовство?
Белгарат покачал головой.
— Слишком хрупкая вещь.
Он, тихо поругиваясь, продолжил разворачивать свиток дюйм за
дюймом, подставляя текст под солнечные лучи.
— Вот, что-то есть, — пробасил он с удивлением.
— А что там?
— »… Ищи след Дитя Тьмы в Стране змей». — Старик
поднял голову. — Это все-таки кое-что.
— И что сие означает?
— То, что и говорит. Зандрамас держит путь в Найс. И мы
пойдем по следу.
— Дедушка, но ведь мы уже знали об этом.
— Не знали, а подозревали, Гарион. Это большая разница.
Зандрамас постоянно запутывает нас и направляет по ложному следу. Теперь же мы
точно знаем, что идем по верному следу.
— Не так уж это и много, дедушка.
— Знаю, но это лучше, чем ничего.
