Тоф бесстрастно направил свою лошадь между лошадью Лизелль и
бродягой и оттер бродягу тюками с поклажей, притороченными к седлу его лошади.
— Эй, ты кого толкаешь?! — закричал пьяный, ударив
по мешку.
Тогда, не меняя выражения лица, Тоф снял один мешок и
треснул им пьяницу сбоку так, что тот отлетел в сточную канаву.
— О, спасибо вам, — с милой улыбкой поблагодарила
Бархотка гиганта, а тот в ответ учтиво наклонил голову.
— И из-за чего же они дерутся? — удивилась
Сенедра.
— Это способ погреться, — ответил Шелк. —
Дрова в Тол-Хонете дороги, а дружеская потасовка разгоняет кровь. Я думал, это
любому ясно.
— Издеваешься?
— Как можно?!
— Подколоть человека — это у него в крови, ваше
величество, — заметила Бархотка.
— Лизелль, — обратилась к ней Сенедра, —
поскольку мы теперь держим путь вместе, давайте отбросим в сторону
формальности. Меня зовут Сенедра.
— Если ваше величество предпочитает так…
— Мое величество предпочитает.
— Ну что ж, тогда Сенедра, — с милой улыбкой
произнесла блондинка.
Они ехали по неосвещенным улицам города, пока дорогу им не
преградила темная махина городской стены.
— Так, теперь сюда, — сказала Бархотка, и
кавалькада следом за ней свернула на узкую улочку между стеной и длинным рядом
складов.
Вскоре они подъехали к крепкому двухэтажному зданию. Камни
его казались черными от воды и блестели. Дом имел внутренний двор, в который
вели прочные ворота. Узкие окна были плотно закрыты ставнями, над воротами
висел единственный источник света — фонарь.
Бархотка осторожно слезла с лошади, стараясь не испачкать
подол в снежном месиве, потом подошла к воротам и потянула за веревку. Во дворе
звякнул маленький колокольчик. Им ответил голос изнутри — это был дворник.
Бархотка коротко поговорила с ним, затем загремела цепь, и ворота отворились.
Девушка ввела свою лошадь во двор, за ней последовала и остальная группа. Во
дворе Гарион с любопытством огляделся. Снег здесь был убран, и булыжное
покрытие двора блестело под продолжавшим сеять дождем. Под навесом стояло
несколько оседланных лошадей, а у прочных дверей дома Гарион увидел две
добротные и удобные кареты.
— Нам можно пройти в дом? — спросила Сенедра, с
любопытством оглядываясь в новом месте.
Бархотка задумчиво посмотрела на Сенедру, а затем взглянула
на Эрионда.
— Возможно, это не самая хорошая идея, —
промолвила она.
Откуда-то из дома донесся приглушенный смех, а затем —
пронзительный женский визг.
Полгара подняла бровь и решительно произнесла:
— Я думаю, Лизелль права. Лучше подождем здесь.
— Я взрослая женщина, госпожа Полгара, — не
согласилась с ней Сенедра.
— Ты не настолько взрослая, дорогая.
— Вы не проводите меня в дом, принц Хелдар? —
обратилась Бархотка к Шелку.
— Появление одинокой женщины в этом доме может быть не
правильно истолковано.
— Разумеется, — откликнулся Шелк.
— Мы там не задержимся, — заверила Лизелль
остальных, потом в сопровождении Шелка подошла к двери, тихонько постучала, и
ей тут же открыли.
— Никак не могу понять, почему бы нам не подождать
внутри, в тепле и уюте, — недовольным голоском произнесла Сенедра, ежась и
плотнее закутываясь в накидку.
— Думаю, что поймешь, когда очутишься там, —
ответила ей Полгара. — А немного дождя тебе не повредит.
— Да что уж такого плохого в этом доме?
Снова донесся визг, который сменил взрыв смеха.
— Хотя бы это, — сказала Полгара.
Сенедра с удивлением взглянула на Полгару.
— Ты хочешь сказать, это один из… тех домов? — И
она густо покраснела.
— По всем признакам, да.
Четверть часа спустя в глубине двора что-то загремело, а
затем со скрипом отворилась наклонная дверь. Из нее появился Шелк с тусклым
фонарем.
— Надо отвести лошадей вниз, — объявил он.
— А куда это мы идем? — спросил его Гарион.
— В подвал. Этот дом полон сюрпризов.
Цепочкой путники стали спускаться, ведя за собой испуганных
лошадей.
Откуда-то снизу доносился плеск воды. И вот наконец они
увидели проход в просторное помещение со сферическим потолком, полуосвещенное
дымными факелами.
В центре помещения был бассейн со спокойной, словно
маслянистой, водой. Вдоль трех его сторон шли узкие мостки, и к одному из них
была причалена солидных размеров лодка с десятком гребцов, одетых в темное, по
каждому борту.
Бархотка остановилась на причале рядом с лодкой.
— Мы можем переправляться только по двое за раз, —
объявила она, и ее голос гулко отразился от высокого потолка. — Это из-за
лошадей.
— Переправляться? — удивилась Сенедра. — Куда
переправляться?
— На южный берег Недраны, — ответила ей Бархотка.
— Но мы же еще в стенах города!
— На самом деле мы под стенами города, Сенедра.
Единственной преградой между нами и рекой являются две мраморные плиты,
прикрывающие канал снаружи.
Где-то в темноте со скрежетом заработал ворот, и внешняя
стена подземной гавани стала раздвигаться в стороны, держась на мощных, хорошо
смазанных металлических петлях. Зрелище было впечатляющее. В промежутке между
расходящимися каменными плитами стало видно мирно текущую реку, кипящую под
дождевыми каплями. Противоположный берег реки скрывался за пеленой тумана.
— Умно придумано, — с восхищением отозвался
Белгарат. — И сколько этот дом здесь стоит?
— Века, — ответила Бархотка. — Он был
построен, чтобы осуществлять любые желания любого человека. Случилось так, что
один из клиентов захотел исчезать отсюда — и появляться — незамеченным. Для
него все это и соорудили.
— А ты как узнала об этом? — спросил Гарион.
Она пожала плечами.
— Домом владела Берта. Она и сообщила Дротику о здешних
секретах.
Шелк вздохнул.
— Она даже из могилы помогает мне.
