Под дождем и в тумане они попарно пересекли Недрану и
высадились на мокром песке другого берега, в зарослях ивняка. Когда к ним
наконец присоединилась Бархотка, было около трех часов ночи.
— Гребцы заметут наши следы на песке, — сообщила
она. — Это входит в услуги.
— И дорого стоят такие услуги? — поинтересовался у
нее Шелк.
— Довольно прилично, но все это оплачивается из бюджета
драснийского посольства. Твоему кузену это не очень понравилось, но я его в
конце концов убедила заплатить.
Шелк язвительно улыбнулся.
— До рассвета у нас в распоряжении несколько
часов, — продолжала Бархотка. — За ивняком — наезженная дорога,
через милю с лишним она выходит на дорогу имперского значения. Пока не отойдем
на такое расстояние, чтобы нас не было слышно в городе, будем, пожалуй,
двигаться со скоростью пешего. Стражники у южных ворот могут проявить
любопытство, если услышат стук копыт.
В кромешной промозглой тьме они оседлали лошадей и стали
пробираться сквозь ивняк, а потом поехали по дороге. Гарион подъехал к Шелку.
— А что происходило в этом доме? —
полюбопытствовал он.
— Почти все, что ты можешь вообразить, — со смехом
ответил ему Шелк. — И кое-что, чего не можешь. Людям, у которых есть
хорошие деньги, там могут предложить массу развлечений.
— Ты узнал там кого-нибудь?
— Кое-кого узнал. Весьма уважаемые люди из знатнейших
семейств империи.
Сенедра, ехавшая сразу за ними, презрительно фыркнула.
— Не понимаю, как мужчины могут появляться в таких
местах.
— Там клиенты не только лица мужского пола,
Сенедра, — откликнулся Шелк.
— Не может быть, чтобы ты серьезно это говорил.
— Немало дам из лучших домов Тол-Хонета нашли там
небезынтересные способы рассеять домашнюю скуку. Они носят маски. И, конечно,
самый минимум остального. Я узнал одну графиню — из столпов рода Хорбитов.
— Если она была в маске, как же ты ее узнал?
— У нее есть особая примета — родинка на месте, которое
редко видно. Несколько лет назад мы были в довольно дружеских отношениях, и она
позволила мне посмотреть.
Наступило долгое молчание.
— Мне больше не хочется обсуждать эту проблему, —
с нарочитой важностью сказала Сенедра и, пришпорив лошадь, обогнала Шелка с
Гарионом и присоединилась к Полгаре и Бархотке.
— Но это же она приставала с расспросами, — с
невинным видом оправдывался Шелк перед Гарионом. — Ты ведь сам слышал.
Они уже несколько дней скакали на юг. Погода улучшалась.
Ирастайд прошел для них, по существу, незамеченным, потому что они были в пути,
и Гарион, как ни странно, даже сожалел по этому поводу. С раннего детства он
привык к тому, что этот праздник, приходящийся на середину зимы, был одним из
самых ярких событий года, и не отпраздновать его казалось в некотором роде
попранием чего-то очень святого. Он рассчитывал где-нибудь по пути купить
Сенедре какой-то особенный подарок, но больше поцелуя подарить ей ничего не
удалось.
В нескольких лигах от Тол-Боуруна они встретили богато
одетую пару, скакавшую на север, в столицу империи, в сопровождении десятка или
даже полутора десятков слуг.
— Эй, друг, — обратился одетый в бархат богач к
Шелку, который ехал в этот момент во главе кавалькады, — что нового в
Тол-Хонете?
— Что там может быть нового? — угодливо ответил
драсниец. — Все по-старому — убийства, заговоры, интриги. Нормальные
развлечения для благородных людей.
— Мне что-то не нравится твой тон, друг, — сказал
богач.
— А мне что-то не нравится, когда меня зовут «друг».
— Ой, а мы слышали такие рассказы! — вступила в
разговор легкомысленная по виду дамочка, одетая в бархатную пелерину на
меху. — Это правда, что там кто-то задумал перебить всех Хонетов? Говорят,
будто целые семьи вырезают, прямо в постелях.
— Балера, — недовольным голосом одернул ее
муж. — Что ты повторяешь всякие слухи?! Ты посмотри на этого человека.
Разве он может что-нибудь знать о том, что происходит в столице? Я уверен, будь
в этих дурацких слухах хоть доля правды, Нарадас рассказал бы нам.
— Нарадас? — На крысином лице драснийца сразу
появился интерес. — Это купец из Ангарака с бесцветными глазами?
— Как, вы знаете Нарадаса?! — удивленно воскликнул
богач.
— Я знаю о Нарадасе, ваше превосходительство, —
осторожно ответил Шелк. — Глупо ходить и говорить на каждом углу, что ты знаком
с этим типом. Вы же знаете, император назначил цену за его голову.
— Этого не может быть!
— Простите, ваша честь, но в Тол-Хонете об этом все
знают. Если вы сообщите, где его найти, то запросто получите тысячу крон.
— Тысячу крон!
Шелк заговорщически огляделся по сторонам.
— Мне не следовало бы говорить лишнего, — произнес
он полушепотом, — но в Тол-Хонете ходят упорные слухи, будто золотые
монеты, которыми он прямо-таки сорит, фальшивые.
— Фальшивые?! — воскликнул богач, выпучив глаза.
— Мастерская подделка, — продолжал Шелк. —
Золото вперемешку с дешевыми металлами. Монеты выглядят как настоящие, но не
стоят и десятой части их номинала.
Богач побелел и механически похлопал по кошельку,
привязанному к поясу.
— Все это делается, чтобы подорвать толнедрийскую
экономику, расстроив денежную систему, — принялся объяснять Шелк. —
Хонеты были каким-то боком причастны к этому, вот их и убивают. Естественно,
всякого, кого хватают с такими монетами, тут же вешают.
— Что?
— А как же? — Шелк пожал плечами. — Император
хочет на корню истребить это явление. Тут без строгих мер не обойтись.
— Я пропал! — застонал незнакомец. — Скорее,
Балера! — крикнул он, заворачивая лошадь. — Надо немедленно
возвращаться в Тол-Боурун! — И они быстро поехали в обратную сторону.
— Вы еще не узнали, какое королевство стоит за всем
этим! Не хотите узнать?! — крикнул Шелк им вдогонку, а затем согнулся в
седле от хохота.
— Великолепно, принц Хелдар, — восхищенно
произнесла Бархотка.
— Этот Нарадас везде поспевает, — заметил Дарник.
