Все собрались вокруг «стола», чтобы отобедать этой простой
пищей. Во время еды Дарник поглядывал на маленькое прозрачное озерцо.
— Интересно, есть ли в нем рыба, — наконец
произнес он.
— Нет, дорогой, — ответила Полгара.
— А может и быть, Полгара. Если оно подпитывается водой
сверху, то сюда могли попасть мальки.
— Нет, Дарник.
Он вздохнул.
После обеда они продолжили путь по нескончаемым извилистым
переходам, снова следуя за мигающим факелом Белгарата. Час за часом, милю за
милей шли они в кромешной тьме.
— А сколько нам еще идти, дедушка? —
поинтересовался Гарион, поравнявшись со стариком.
— Точно не скажу. Когда бродишь по пещерам, трудно
оценить расстояние.
— А ты хоть представляешь, зачем мы пришли сюда? Я хочу
сказать, говорится ли в Мринских или, быть может, в Даринских рукописях
что-нибудь такое, что, как там предполагается, может произойти здесь, в
Улголанде?
— Не припоминаю.
— А не могли мы чего-то недопонять, как ты полагаешь?
— Наш друг сказал нам вполне определенно: по дороге на
юг мы должны остановиться в Пролгу, ибо то, что должно случиться, случится
именно там.
— А без нас оно не может случиться? — спросил
Гарион. — Мы тут петляем по пещерам, а тем временем Зандрамас все дальше и
дальше удаляется от нас с моим сыном.
— Ой, что это? — внезапно спросил Эрранд,
находившийся у них за спиной. — Мне кажется, я что-то слышал.
Все остановились и смолкли, прислушиваясь. Напряженно
вслушивался в темноту и Гарион, однако ему мешал треск факела Белгарата. Тихим
эхом отдавалась где-то в темноте капель, печально вздыхал ветер, проникая
сквозь расселины и полости в стенах и сводах. Но вот до Гариона донесся слабый
звук — на удивление неслаженным хором, но с большим чувством где-то вдалеке
исполняли гимн Улу. Эти темные своды слушали его уже более пяти тысяч лет.
— А, это улги, — с облегчением произнес
Белгарат. — Значит, мы почти в Пролгу. Вот теперь мы, может быть, узнаем,
что тут должно произойти.
Они прошли еще с милю, дорога стала круче уходить вниз.
— Якк! — внезапно донесся откуда-то низкий резкий
голос. — Тача велк?
— Белгарат, Ийун хак, — спокойно ответил старый
волшебник на вопрос.
— Белгарат? — с удивлением спросил голос. —
Заджек каллиг, Белгарат?
— Марекег Горим, Ийун заджек.
— Веед мо. Мар ишум Ул.
Белгарат погасил факел, когда к нему стал приближаться
улгский часовой с фосфоресцирующей деревянной чашей.
— Йад хо, Белгарат. Гроджа Ул.
— Йад хо, — ответил Белгарат, как того требовал
ритуал. — Гроджа Ул.
Низенький широкоплечий улг едва заметно поклонился, затем
повернулся в другую сторону и повел компанию по темному переходу. Зеленоватое,
немигающее сияние, исходившее от деревянной чаши, распространяло феерический
свет, делая лица путников мертвенно-бледными. Они преодолели еще милю или около
того, и тут галерея перешла в огромную пещеру, где изобретенный улгами огонь
светил сотнями точек из многочисленных впадин и трещин в стенах и своде пещеры.
Вся компания осторожно двигалась по выступу в направлении каменной лестницы, выбитой
в скальной породе пещеры.
— Лошадей надо оставить здесь, — решил Белгарион.
— Я побуду с ними, — предложил Дарник.
— Не надо, улги присмотрят за ними, пойдемте
наверх, — сказал Белгарат и первым двинулся по крутым ступенькам.
Поднимались молча, звуки шагов гулко отдавались от дальней
стены пещеры.
— Пожалуйста, не высовывайся за край, Эрранд, —
попросила Полгара, когда они миновали полпути.
— Просто хочется посмотреть, на какой мы высоте, —
ответил Эрранд. — Ты знаешь, что там, внизу, вода?
— Вот поэтому и не высовывайся.
Эрранд улыбнулся ей и молча продолжил подъем.
Дойдя до верха, они обогнули провал глубиной в несколько
сотен ярдов и оказались в одной из галерей, по сторонам которой в маленьких
помещениях, выбитых в скале, жили и работали улги. За галереей находилась
полуосвещенная пещера Горима со своим озером, на островке высился странный
пирамидообразный дом, окруженный чопорными белыми колоннами. В дальнем конце
мраморной дамбы, пересекавшей озеро, стоял и смотрел на пришедших Горим, как
всегда облаченный в белое.
— Белгарат, это ты? — спросил он дрожащим голосом.
— Да, я, о святой, — ответил Белгарат. — Ты
мог предполагать, что я снова окажусь тут.
— Добро пожаловать, мой старый друг.
Белгарат только собрался вступить на дамбу, как его
опередила Сенедра, — медноволосая и кудрявая, она бросилась к Гориму,
распростерши руки.
— Сенедра? — удивленно спросил Горим, когда та
обняла его за шею.
— О, святой Горим, — сквозь слезы промолвила
Сенедра, уткнувшись в его плечо, — кто-то похитил моего ребенка.
— Что-о? Как ты сказала?! — воскликнул он.
Гарион инстинктивно двинулся по дамбе, чтобы быть рядом с
Сенедрой, но Полгара придержала его за руку.
— Не сейчас, дорогой, — прошептала она.
— Но ведь…
— Может, этого ей и надо, Гарион.
— Но она так рыдает, тетушка Пол.
— Да, дорогой. Вот этого я и ждала. Надо было дать ей
самой справиться с горем, и теперь она начнет приходить в себя.
Горим обнял рыдающую маленькую королеву и стал что-то
успокаивающе нашептывать ей. Когда первый приступ ее рыданий прошел, он поднял
морщинистое лицо и спросил:
— Когда это случилось?
— В конце лета, — ответил Белгарат. — И в
похищении кое-кто всерьез заинтересован.
— Давайте входите все в дом, — пригласил
Горим. — Слуги сейчас приготовят еду и питье, а за трапезой и поговорим.
Все вошли в большую парадную комнату дома-пирамиды, где
стояли каменные скамьи и стол, с потолка свисали хрустальные светильники на
цепях, а стены имели странный наклон внутрь. Горим что-то отрывисто приказал
одному из слуг, затем повернулся к гостям, одной рукой продолжая обнимать за
плечи Сенедру, и сказал:
— Садитесь, друзья мои.
