Стисс-Тор исчезал в тумане. Когда Гарион перестал видеть
городские огни, ему стало казаться, что они вовсе не движутся, а стоят на одном
месте. Но вот в тумане смутно забрезжил берег, а глаза постепенно стали
различать и верхушки деревьев, окутанные туманом.
С берега послышался тихий свист, и Исас направил лодку прямо
туда, откуда раздался этот звук.
— Гарион, это ты? — послышался откуда-то из
темноты шепот Дарника.
— Да.
Исас подвел лодку прямо под развесистые прибрежные деревья,
а Дарник подтащил ее к берегу.
— Остальные ждут на той стороне дороги, — тихо
сказал он, помогая Полгаре сойти на берег.
— Ты так помог нам, Исас, — сказал Сади
проводнику.
— А вы разве нанимали меня для чего-то другого? —
пожал плечами одноглазый.
Шелк пристально взглянул на него.
— Если решишь принять мое предложение, поговори с
Дроблеком.
— Я подумаю, — отвечал Исас. Потом, помолчав, он
взглянул на Полгару. — Удачи вам в ваших странствиях, госпожа, — тихо
произнес он. — Сдается мне, она вам ох как понадобится.
— Спасибо тебе, Исас.
Проводник отчалил от берега, и лодка тотчас же растворилась
в тумане.
— О чем это ты с ним говорил? — спросил Сади у
Шелка.
— Да ничего особенного. Драснийской секретной службе
всегда нужны умные люди — вот и все.
Дарник пристально глядел на невесть откуда появившегося
бритоголового евнуха.
— Мы все объясним, когда соберемся все вместе,
дорогой, — успокоила его Полгара.
— Хорошо, Полгара, — согласился он. — Ну,
пойдемте.
Они поднялись по заросшему густой травой берегу, пересекли
разбитую дорогу и углубились в подлесок на той стороне, где их уже поджидали
остальные.
Сенедра, Эрионд, Тоф и Бархотка сидели в небольшой пещерке,
наполовину скрытой замшелым стволом поваленного дерева. Единственный потайной
фонарь освещал пещерку тусклым светом.
— Гарион! — воскликнула Сенедра с величайшим
облегчением, вскакивая на ноги. — Что так задержало тебя?
— Нам пришлось свернуть с прямого пути, — ответил
он, заключая ее в объятия; зарывшись лицом в ее волосы, он вновь уловил нежный
и теплый аромат, который был так мил его сердцу.
— Итак, друзья мои, — сказал Белгарат, вглядываясь
в постепенно светлеющее небо, — я хочу, чтобы мы поскорее трогались в
путь, посему буду краток. — Он уселся на мягкий пружинистый мох возле
самого фонаря и указал на бритоголового евнуха. — Это Сади. Большинство из
вас уже знакомы с ним. Он будет нас сопровождать.
— Мудро ли это, Белгарат? — нерешительно спросил
Дарник.
— Возможно, и нет, — отвечал старик. — Но это
не я придумал. Ему упорно кажется, что Зандрамас сейчас в южном Хтол-Мургосе и
собирается пересечь континент, чтобы попасть на остров Веркат, что у юго-восточного
побережья.
— Сейчас эта часть суши изобилует опасностями, о
древнейший, — пробормотала Бархотка.
— С нами ничего не случится, дорогая госпожа, —
уверил ее Сади нежным контральто. — Если мы будем путешествовать под видом
работорговцев, никто к нам не привяжется.
— Это ты так считаешь, — слегка скептически
произнес Белгарат. — Возможно, именно так все и было бы, не начнись эта
война. К тому же мы до сих пор не знаем наверняка, как маллорейцы относятся к
работорговле.
— Вам пора узнать еще кое-что, — тихо прибавила
Полгара. — Мы с Гарионом были во дворце, чтобы разузнать, имеет ли
Салмиссра ко всему этому отношение. И она сказала нам, что Зандрамас — женщина.
— Женщина? — воскликнула Сенедра.
— Так сказала нам Салмиссра, а ей нет ровным счетом
никакого резона лгать.
Дарник почесал в затылке.
— Не правда ли, сюрприз? А ты уверена, что Салмиссра не
ошибается?
Полгара кивнула.
— Салмиссра совершенно уверена в том, что говорит, к
тому же она явно кичилась своей осведомленностью в том, о чем я не знаю.
— А ведь это похоже на правду, — задумчиво
проговорила Бархотка. — Большинство поступков Зандрамас — типично женские.
— Что-то я не совсем тебя понимаю, — признался
Дарник.
— Мужские поступки разительно отличаются от женских,
добрый человек. Одно и то же мужчины и женщины делают по-разному. И то, что
Зандрамас оказалась женщиной, очень многое объясняет.
— К тому же она пускается во все тяжкие, стараясь это
скрыть, — добавил Шелк. — Заботится о том, чтобы никто из видевших ее
не остался в живых и не смог бы никому раскрыть ее тайны.
— Давайте обсудим это немного позднее. — Белгарат
поднялся, вглядываясь в туман, который рассеивался на глазах. — Я хочу
поскорее убраться отсюда — прежде, чем проснутся люди на том берегу. Пора
седлать лошадей.
Потребовалось некоторое время, чтобы освободить одну из
лошадей, везущих поклажу, для Сади. Но вскоре все уже ехали по лесной тропинке,
ведущей вдоль извилистого русла Змеиной реки. Поначалу они двигались с большой
опаской, но, покинув окрестности Стисс-Тора, утонувшие в прибрежном тумане,
пришпорили коней и поскакали по пустынной дороге, ведущей через дикие леса и
зловонные болота Страны змей.
В лугах утреннего солнца туман казался совершенно волшебным,
а капли росы, повисшие на листьях, блистали, словно драгоценные каменья. Гарион,
у которого щипало глаза после бессонной ночи, чувствуя себя совершенно
разбитым, тем не менее самозабвенно любовался унизанной бриллиантами влаги
зеленью и не уставал восхищаться волшебной красотой этого дикого захолустья.
— Весь мир прекрасен, Белгарион, — откликнулся на
его невысказанные мысли Эрионд. — Надо только уметь смотреть на него.
Когда туман рассеялся, путники смогли двигаться куда
быстрее. В тот день они никого не повстречали и к тому времени, как солнце
начало медленно погружаться в клубы пурпурных облаков, которые, казалось,
круглые сутки окутывали горизонт на западе, уже преодолели значительное
расстояние вверх по реке.
— Далеко ли до мургской границы? — спросил Гарион
у Сади, с которым они собирали валежник, пока Дарник с Тофом ставили на ночь
палатки.
