— Насколько я могу судить, числом они примерно
равны, — заметил Шелк, пристально наблюдая за происходящим внизу.
Гарион иначе оценил обстановку.
— И тем не менее преимущество на стороне мургов. Они
находятся выше, к тому же внезапность сослужит им хорошую службу.
Шелк усмехнулся.
— О, да ты на глазах становишься заправским стратегом!
Гарион смолчал.
— Сади был прав, — продолжал Шелк, — у
маллорейцев с собой запасы воды. — Он указал на дюжину-другую громоздких
повозок, груженных большими бочками, тащившихся в хвосте колонны.
Маллорейцы достигли одной из узких лощин и затаились там, в
то время как их разведчики пристально оглядывали каменистую пустыню. И по
донесшимся вскоре взволнованным крикам можно было понять, что они заметили
мургов.
— Бессмыслица какая-то, — отметил Гарион. —
Они даже и не пытаются остаться незамеченными.
— Мурги не отличаются острым умом, — пояснил Шелк.
Облаченные в красное маллорейцы сомкнули ряды, а затаившиеся
мурги, внезапно покинув свое убежище, принялись осыпать противника дождем
стрел, но после кратковременного обстрела стали отходить.
— Почему они отходят? — с презрением вопрошал
Гарион. — Какого черта надо было сидеть в засаде, внезапно напасть, а
потом повернуться и удрать?
— Это не по глупости, — пробурчал Шелк. — У
них что-то на уме.
Отступающие мурги продолжали отстреливаться, и вскоре весь
склон был усеян телами убитых в красных одеждах, а маллорейцы самозабвенно
преследовали врага.
И снова Гариона поразило, насколько игрушечной, ненастоящей
кажется эта схватка. Будь он ближе, кровавая бойня потрясла бы его, но отсюда,
сверху, все это было всего-навсего любопытно.
И тут, когда лавина маллорейцев устремилась вслед за
отступающим противником в лощины и овраги предгорий, из-за гребня гор,
вдававшихся в пустыню, внезапно вылетела мургская кавалерия, вооруженная
топорами.
— Так вот в чем дело, — сказал Гарион. — Они
заманили маллорейцев в ловушку, чтобы ударить с тыла.
— Мне так не кажется, — не согласился Шелк. —
Думаю, их цель — повозки с провиантом.
Кавалерия мургов тем временем и впрямь налетела на плохо
охраняемый обоз маллорейцев — взметнулись топоры в руках всадников, и бочки
стали разлетаться одна за другой. Прозрачные потоки хлынули на бесплодную
пустынную почву.
Солнце, скрытое клубами пыли, стало кроваво-красным, и
сверху, из укрытия, Гариону казалось, что из бочонков на камни и песок хлещет
не вода, а алая кровь.
Ряды маллорейцев дрогнули. Фигуры, облаченные в красное,
кинулись на защиту бесценных запасов воды, но было уже слишком поздно.
Всадники-мурги с холодной жестокостью расправились со всеми бочками и теперь с
торжествующими криками скакали туда, откуда приехали.
А пешие мурги, чье показное отступление заставило врага так
жестоко обмануться, поспешили занять прежнюю позицию и вновь принялись осыпать
дождем стрел своих повергнутых в панику противников. Маллорейцы, тщетно
пытавшиеся спасти те жалкие остатки воды, что сохранились на донышках разбитых
бочонков, становились хорошей мишенью для вражеских стрелков. Наконец, фигурки
в красном дрогнули и устремились прямо в пустыню, бросив остатки разгромленного
обоза.
— Жестокий способ вести войну, — произнес Шелк.
— Битва, по-моему, окончена, — заметил Гарион,
наблюдая, как одетые в черное мурги спускались вниз, добивая по дороге раненых.
— О да, — отвечал Шелк. Голос его дрожал. —
Битва окончена, но смерть продолжает разгуливать.
— А может, оставшиеся в живых сумеют пересечь пустыню и
спастись?
— У них нет ни малейшего шанса.
— Совершенно верно, — произнес худощавый человек в
черном, выступая из-за ближайшей скалы с натянутым луком в руках. — Ну а
теперь, когда вы все видели, почему бы вам не возвратиться в лагерь и не
присоединиться к остальным?
Глава 10
Шелк поднялся на ноги, стараясь, чтобы противник видел обе
его руки одновременно.
— Ты передвигаешься бесшумно, приятель, — заметил
он.
— Я хорошо натренирован, — ответил человек с
луком. — Поторапливайтесь! Друзья вас заждались.
Шелк бросил на Гариона быстрый предупреждающий взгляд.
«Лучше покориться, по крайней мере пока мы не сможем оценить ситуацию. —
Его пальцы сжались. — Уверен, он здесь не один».
Друг за другом они медленно спустились по склону — человек с
луком пристально наблюдал за ними, держа оружие наготове. В дальнем конце
оврага, где они прошлой ночью разбили лагерь, несколько воинов в черном с
луками стерегли остальных. Щеки у всех воинов были в шрамах, а глаза раскосые,
как и подобает мургам, и все же в их наружности присутствовали пусть и
незначительные, но все же отличия от представителей этого народа. Те мурги,
которых Гариону доводилось видеть прежде, были широкоплечие, а в позах их ясно
читалось холодное высокомерие. Эти же были куда стройнее, а осанка их, хоть и
воинственная, выглядела не столь вызывающе.
— Поверьте, благородный Таджак, — раболепно
говорил Сади, обращаясь к худощавому человеку, который, похоже, был тут
главным, — все так, как я сказал. Со мною лишь эти двое слуг.
— Мы знаем, сколько вас здесь, работорговец, —
хриплым голосом с сильным характерным акцентом ответил худощавый, — мы
следим за вами от самой границы Хтол-Мургоса.
— Да мы и не пытались скрываться, — нерешительно
возразил Сади. — Мы затаились здесь единственно затем, чтобы не оказаться
втянутыми в эти неприятные события там, внизу. — Он помолчал. — Одно
мне любопытно: с какой стати доблестные дагаши так заинтересовались горсткой
найсанских работорговцев? Несомненно, мы далеко не первые проходим этим путем.
Таджак, казалось, не слышал евнуха — его узкие глаза
пристально разглядывали Гариона и его друзей.
— Как твое имя, работорговец? — спросил он наконец
у Сади.
— Я Усса из Стисс-Тора, добрый господин, честный
работорговец. У меня при себе все бумаги, вот извольте взглянуть.
— А почему среди твоих слуг нет найсанцев?
Сади с невинным видом развел руками.
