Но волшебство было тут ни при чем. Когда они подъехали
ближе, дрожащее знойное марево начало постепенно рассеиваться, и обнаружилось,
что то, что видят они, вовсе не остров, а скалистый утес, возвышающийся прямо
посреди пустыни. Вокруг него вилась вырубленная в камне дорожка, ведущая к
самой вершине.
— Кахша, — коротко бросил Таджак. — Слезайте
с лошадей и ведите их за узду.
Дорожка шла круто вверх. Уже на втором витке спирали
сверкающий гравий пустыни оказался далеко внизу. А путники поднимались все выше
и выше. От утеса дышало жаром. И тут открылось большое квадратное отверстие в
скале — дорожка вела прямо туда.
— Снова пещеры? — с горечью прошептал Шелк. —
Ну почему, почему все время пещеры?
Однако Гарион с энтузиазмом двинулся вперед. Он охотнее
согласился бы быть заживо похороненным, чем изжариться на палящем солнце.
— Возьмите лошадей, — приказал Таджак одному из
своих воинов, — и позаботьтесь о них. А вы все пойдете со мной.
Дагаш повел путников по коридору, высеченному прямо в скале.
Гарион ощупью пробирался в темноте, пока глаза его не привыкли к полумраку.
Хотя тут не было холодно, но все же много прохладнее, чем снаружи. Он глубоко
вздохнул, выпрямился и огляделся. Сразу было видно, сколько труда затрачено на
то, чтобы высечь этот длинный коридор в скале.
Сади тоже это подметил, поглядел на своего хмурого спутника
и сказал:
— Я и не знал, что дагаши — столь искусные каменотесы.
— Это не мы. Проход в горе высекли наши рабы.
— Неужели дагаши используют рабский труд?
— Это не так. Когда крепость была построена, мы
освободили их.
— В пещерах? — в ужасе переспросил Сади.
— Правда, почти все предпочли спрыгнуть вниз с вершины
горы.
Коридор внезапно оборвался, и путники очутились в пещере,
такой же огромной, как те, которые Гариону уже приходилось видеть в стране
улгов, с той лишь разницей, что здесь высоко в стене были высечены узенькие
окошки, пропускавшие свет. Взглянув вверх, Гарион понял, что эта пещера не
естественного происхождения — скала была выдолблена изнутри, а сводчатая кровля
состояла из каменных плит, поддерживаемых мощными опорами. Внизу раскинулся
целый город из низеньких каменных домишек, в самом центре которого высилась
мрачная квадратная крепость.
— Дом Джахарба, — кратко сказал проводник. —
Он ждет. Нам надо поторапливаться.
Шелк судорожно и прерывисто вздохнул.
— Что такое? — прошептал Гарион.
— Мы должны быть очень осторожны, — прошептал
драсниец. — Джахарб — верховный старейшина дагашей, и репутация у него
самая что ни на есть дурная.
У всех здешних домов были плоские крыши и узкие оконца.
Гарион не заметил на здешних улицах суеты, столь характерной для западных
городов. Одетые в черное неулыбчивые местные жители молча шли по своим делам.
Каждый из прохожих на этих едва освещенных улочках был словно окружен невидимым
кольцом, границы которого никто из его сограждан не смел переступить.
Комната, куда привел их Таджак, была просторной — освещали
ее дорогие масляные лампы, свешивающиеся на цепях с потолка. Мебелью служили
лишь груды желтых подушек на полу да ряд больших, окованных железом сундуков,
стоящих вдоль стены. На подушках сидел старый человек, совершенно седой, с
очень темным и необыкновенно морщинистым лицом. Облачен он был в желтые одежды
и лакомился виноградом, беря с блюда по ягодке и задумчиво поднося их к губам.
— Найсанские работорговцы, великий старец, —
объявил Таджак почтительно.
Джахарб отодвинул блюдо с виноградом и подался вперед,
опершись локтями о колени и сверля пришельцев пронзительными дымчатыми глазами.
В этом взгляде было что-то необъяснимо пугающее.
— Как твое имя? — наконец спросил он у Сади. Голос
его оказался так же холоден, как и его взгляд, говорил он очень тихо и
хрипловато.
— Я Усса, великий старец, — ответил Сади,
подобострастно кланяясь.
— Ах, вот как? А какое дело у тебя здесь, в Стране
мургов? — медленно, словно выпевая каждое слово, произнес старик.
— Работорговля, великий старец, — поспешно ответил
Сади.
— Продаешь или покупаешь?
— Всего понемногу. При нынешней смуте возможности
неплохие.
— Еще бы. Ты здесь единственно ради наживы?
— Цель моя — разумная прибыль, не более, великий
старец.
Выражение лица старца ничуть не переменилось, но взгляд стал
еще пристальнее — бритоголовый евнух даже вспотел.
— Кажется, ты чувствуешь себя не в своей тарелке,
Усса, — пропел вкрадчивый голос. — Что с тобой?
— Просто очень жарко, великий Джахарб, — нервно
ответил Сади. — Здесь, в вашей пустыне, такая жара.
— Возможно. — Дымчатые глаза продолжали сверлить
евнуха. — Так это из-за рабов ты пересек границу земли маллорейцев?
— О да, — ответил Сади, — именно так оно и
есть. Я слыхал, что многие рабы, воспользовавшись суматохой и хаосом
маллорейского вторжения, скрываются в лесу Горут. Их легко можно взять голыми
руками, а поля и виноградники Ктэна и Хагги теперь в запустении — не хватает
рабов, чтобы их возделывать. Такая ситуация сулит немалый доход.
— У тебя не будет времени преследовать беглых рабов,
Усса. Ты должен прибыть в Рэк-Хаггу не позднее, чем через два месяца.
— Но…
Джахарб поднял руку.
— Прямо отсюда ты проследуешь в Рэк-Ургу, где тебя
будут ждать. Там к вам присоединится новый слуга. Имя его Кабах — ты найдешь
его в храме Торака под защитой Агахака, тамошнего иерарха гролимов. Агахак и
король Ургит посадят тебя и твоих слуг на корабль, который обогнет полуостров
Урга в направлении Рэк-Хтаки. Оттуда вы уже посуху направитесь в Рэк-Хаггу. Ты понял
все, что я сказал?
— О, разумеется, великий старец. Но что я должен
сделать в Рэк-Хагге?
— Когда ты достигнешь Рэк-Хагги, Кабах покинет вас и
твоя миссия будет выполнена. Все, что ты должен для меня сделать, — это
скрыть его среди твоих слуг с тем, чтобы он беспрепятственно достиг Рэк-Хагги.
Дело пустячное, но я щедро награжу тебя.
— Разумеется, путешествие на корабле, избавит нас от
долгих месяцев тряски в седле, великий старец, но как я объясню маллорейцам то
обстоятельство, что не везу с собой партии рабов на продажу в Рэк-Хагге?
