— Тогда я подожду снаружи.
— Ответь мне, принц Хелдар, — удивленно спросила
Бархотка, — откуда у тебя такое отвращение к рептилиям?
— Большинство нормальных людей терпеть не могут змей.
— Да, но не до такой же степени!
— Ты что, хочешь поиздеваться надо мной?
Карие глаза девушки широко распахнулись, полные невинного
изумления.
— Разве я на такое способна?
Шелк вышел в коридор, что-то бормоча себе под нос. А
Бархотка рассмеялась и направилась к груде подушек у окна, где уже
расположилась Сенедра. Гарион заметил, что эти две женщины успели сдружиться с
тех пор, как покинули Тол-Хонет. Поскольку Полгара всегда отличалась
самостоятельностью, он даже и не подозревал, насколько сильна у большинства
женщин потребность в подруге.
Покуда Сади кормил свою зеленую змейку, женщины сидели бок о
бок на подушках и тщательно расчесывали волосы, удаляя из них пыль и грязь.
— Зачем ты дразнишь его, Лизелль? — спросила
Сенедра, проводя расческой по своим огненным кудрям.
— Я просто рассчитываюсь с ним, — ответила
Бархотка с озорной улыбкой. — В детстве он изводил меня насмешками. А вот
теперь моя очередь.
— Похоже, ты всегда знаешь, что сказать, чтобы уязвить
его в самое сердце.
— Я прекрасно его изучила, Сенедра. Наблюдаю за ним вот
уже много лет. Знаю его маленькие и большие слабости и все уязвимые места
наперечет. — Глаза светловолосой Бархотки стали мечтательными. — В
Драснии он — человек-легенда. В академии его исследованиям посвящены целые
семинары. Мы все пытались с ним соперничать, но нам недоставало его
потрясающего чутья и интуиции.
Сенедра даже перестала причесываться и поглядела на подругу
долгим внимательным взглядом.
— Что такое? — спросила Бархотка, заметив этот
взгляд.
— Нет, ничего, — ответила Сенедра, возвращаясь к
прерванному занятию.
Ночь в пустыне оказалась на удивление холодной. Безжалостное
солнце за день выпивало из воздуха всю влагу, поэтому невыносимый жар спадал
тотчас же, как только оно скрывалось за горизонтом. Когда они тронулись в путь
из Кахши в неверной предрассветной полумгле, Гарион тотчас же продрог до
костей. Но вскоре жгучее солнце вновь превратило пустыню в пекло. Был почти
полдень, когда они достигли подножия горного хребта у западной оконечности
пустыни и начали подниматься по склону.
— Скоро ли мы доберемся до Рэк-Урги, добрый
господин? — спросил Сади у Таджака, который вновь сопровождал их.
— Через неделю или около того.
— До чего же в этой части Хтол-Мургоса далеко от города
до города!
— Это огромная страна.
— И такая пустынная.
— Это если не глядеть вокруг.
Сади вопросительно посмотрел на Таджака.
— Например, если не смотреть в сторону гор. — И
Таджак указал на каменную гряду, отчетливо вырисовывающуюся на фоне
неба, — конный мург в черной одежде бесстрастно наблюдал за
путешественниками.
— И долго он так смотрит на нас? — спросил Сади.
— Уже целый час. Ты ни разу не огляделся вокруг?
— В Найсе мы привыкли все время глядеть себе под ноги.
Змеи, понимаете ли.
— Это многое объясняет.
— А что он там делает?
— Следит за нами. Король Ургит не оставляет чужеземцев
без присмотра.
— А не возникнут ли у нас неприятности?
— Мы дагаши, найсанец. Мурги бессильны против нас.
— Как отрадно, что нас сопровождает такой влиятельный
человек, как вы, добрый Таджак.
Земли, через которые путники ехали всю следующую неделю,
были каменисты — лишь кое-где пробивалась чахлая растительность. Гариону было
нелегко свыкнуться с тем, что в этих южных широтах уже позднее лето. Он так
привык к естественной смене времен года, что ему становилось слегка не по себе
оттого, что здесь, на противоположном полушарии, все перевернуто с ног на
голову.
В какой-то момент их долгого путешествия на юг Гарион
почувствовал, что тщательно укрытый Шар на рукояти меча, который он вез за
спиной, переместился влево. Гарион подъехал к Белгарату.
— Зандрамас отсюда направилась на восток, —
вполголоса сказал он.
Старик кивнул.
— Мне так не хочется сворачивать, — сказал
Гарион. — Если Сади ошибся и она едет в другом направлении, мы можем
потерять месяцы, вновь отыскивая ее след.
— Мы потеряли много времени на то, чтобы разобраться с
Медвежьим культом, Гарион, — ответил старик. — Нам необходимо
наверстать упущенное, а ради этого придется рискнуть.
— Видимо, ты прав, дедушка, и все равно мне это не по
нраву.
— Мне тоже, однако не приходится выбирать.
С Великого Западного моря через горы, за которыми находился
полуостров Урга, задул шквалистый ветер — предвестник наступающей осени. Но
дождь лишь слегка покапал, и путешествие продолжалось без особых осложнений.
Теперь на пути все чаще попадались конные патрули мургов — фигуры всадников на
горном хребте отчетливо вырисовывались на фоне грязно-серого неба. Но мурги,
похоже, и впрямь предоставляли дагашам полную свободу перемещений.
И вот, в середине одного из ветреных дней, когда по небу со
стороны океана плыли тяжелые темные тучи, путешественники, въехав на вершину
холма, внезапно увидели внизу водную гладь, обрамленную острыми скалами.
— Залив Урга, — кратко бросил Таджак, указывая на
свинцовое море.
Полуостров выдавался далеко в море, загораживая вход в залив
и гавань, заполненную черными судами, а прямо от гавани в гору взбирался
довольно большой город.
— Так это и есть?.. — начал было Сади.
— Рэк-Урга, — закончил за него Таджак.
У берега их уже ожидал паром, покачиваясь на ленивых волнах.
Им правили два устрашающего вида раба под присмотром перевозчика-мурга,
вооруженного длинным кнутом. Таджак и его воины проводили путешественников к
самому берегу, а затем, ни слова не говоря, поворотили коней и двинулись в
обратный путь.
