— Но почему ты подался в Хтол-Мургос? Почему не
направился в Тол-Хонет, к примеру? Эта страна куда более цивилизованная, и
вообще там гораздо вольготнее. — Он снова тяжело вздохнул. — Все
бы отдал за то, чтобы жить в Тол-Хонете.
— Я нажил себе парочку весьма влиятельных недругов в
Толнедре, ваше величество, — ответил Сади. — А в Хтол-Мургосе я как у
себя дома, к тому же нанял этих алорийцев, чтобы они защищали меня, и вырядился
работорговцем.
— А тут-то тебя и сцапал Джахарб, — продолжил
Ургит. — Бедный добрый Сади, куда бы ты ни ехал, везде влипаешь в
политические дрязги, даже если совершенно этого не желаешь.
— Это проклятье тяготеет надо мною, — замогильным
голосом ответил Сади. — Оно преследует меня всю жизнь.
Они свернули за угол и приблизились к огромному зданию, окруженному
высокой стеной. Его башни и купола носили печать какого-то варварского
великолепия и, в отличие от прочих зданий Рэк-Урги, были ярко раскрашены в
кричащие и совершенно несочетаемые между собою цвета.
— Добро пожаловать во дворец Дроим, — с насмешливой
торжественностью объявил король Ургит, — наследственную резиденцию
королевского дома Урги.
— Да-а, необыкновенное сооружение, ваше
величество, — пробормотал Сади.
— Если быть дипломатичным, то да. — Ургит
критическим оком оглядел свой дворец. — Он кричащий, безобразный — словом,
верх безвкусицы. Впрочем, для меня это как раз то, что надо. — Он
повернулся к одному из стражников. — Будь хорошим мальчиком и поезжай
вперед, — приказал он. — Скажи страже у ворот, что приближается сам
великий король, и, если ему придется ждать, покуда эти остолопы откроют ворота,
он прикажет отрезать им уши.
— Слушаюсь, ваше величество!
Ургит ухмыльнулся, глядя на Сади.
— Это одно из немногих доступных мне
развлечений, — пояснил он. — Я могу вволю измываться только над
слугами и простыми вояками — а ведь в глубине души каждого мурга живет
неутолимая жажда поиздеваться над кем-нибудь.
Они въехали в загодя распахнутые ворота и спешились посреди
освещенного факелами внутреннего двора. Ургит оглядел аляповато раскрашенные
стены замка.
— Не правда ли, отвратительно? — Его
передернуло. — Прошу во дворец.
Каменные ступени вели к большой двери. В эту дверь и ввел их
Ургит, а потом они шли по длинному сводчатому коридору.
Король резко остановился возле отполированных двустворчатых
дверей, которые охраняли двое солдат с лицами, изборожденными боевыми шрамами.
— Ну? — вкрадчиво обратился к ним король.
— Да, ваше величество? — в один голос ответили
стражники.
— Вы полагаете, я должен уговаривать вас открыть передо
мной дверь? — с издевкой спросил их Ургит. — Или предпочитаете, чтобы
я немедленно отослал вас обоих в зону военных действий?
— Простите, ваше величество! — в один голос
ответили солдаты, поспешно распахивая двери.
— Прекрасно, мальчики! В следующий раз постарайтесь в
пылу усердия не сорвать дверь с петель.
С этими словами король величественно прошествовал внутрь.
— Мой Тронный зал! — с издевательской
торжественностью провозгласил он. — Плод больного воображения
предшествующих поколений.
Здесь было куда просторнее, чем в Тронном зале ривской
цитадели Гариона.
Потолок представлял собой множество куполов, сплошь обитых
красным листовым золотом из копей Хтол-Мургоса. Стены и колонны сверкали
драгоценными каменьями, а кресла, стоящие вдоль стен, были изукрашены
ангараканским золотом. В дальнем конце зала возвышался трон, состоящий,
казалось, из одних драгоценных камней, с пологом кроваво-красного бархата.
Подле трона в простом скромном кресле сидела седовласая женщина и неторопливо
что-то вышивала.
— Не правда ли, кошмар? — спросил Ургит. —
Урги веками грабили сокровищницы Рэк-Госку, чтобы побогаче украсить этот
Тронный зал, но, поверишь ли, крыша до сих пор протекает. — Он лениво
прошествовал в дальний конец зала и остановился перед седой женщиной, скромно
одетой в черное, которая не прерывала своего занятия. — О, матушка, —
приветствовал он ее слегка карикатурным поклоном, — ты засиделась
допоздна.
— В моем возрасте уже не нужно спать так долго, как в
молодости, Ургит. — Она отложила вышиванье. — Кстати, мы с тобой
обычно обсуждаем события прошедшего дня, прежде чем отойти ко сну.
— Это самый сладкий час для меня, матушка, —
ответил он с едва заметной усмешкой.
Мать ответила сыну открытой дружелюбной улыбкой. Лицо ее
озарилось на миг, и Гарион увидел, как хороша собой эта женщина. Невзирая на
седину, посеребрившую волосы, и на едва заметную сеточку морщин в уголках глаз,
лицо ее все еще было необыкновенно прекрасным. Гарион боковым зрением уловил
какое-то движение и, скосив глаза, увидел, как Шелк, прячась за спину гиганта
Тофа, натягивает на лицо темно-зеленый капюшон.
— Кто твои друзья, Ургит? — спросила сына
седовласая госпожа.
— Ах, прости, матушка! Мои манеры оставляют желать
лучшего. Позволь представить тебе Сади, главного евнуха королевы Салмиссры из Страны
змей.
— Извините, но уже бывшего главного евнуха, —
вежливо поправил короля Сади. Он склонился в глубоком поклоне. — Для меня
великая честь быть представленным королеве-матери.
— О-о, — выдохнул Ургит. Он взошел на возвышение и
уселся на трон в весьма фривольной позе, перекинув одну ногу через изукрашенный
каменьями подлокотник.
— Я вновь попрал этикет. Сади, это моя благородная мать
Тамазина, жемчужина Хаггского дома и неутешная вдова моего августейшего
родителя, Таур-Ургаса Помешанного, да благословенна будет рука, низвергнувшая
его в чрево Торака.
— Ты можешь хотя бы о чем-то говорить серьезно,
Ургит? — мягко укорила его мать.
— Ну конечно, ты ведь и вправду скорбишь, матушка,
разве не так? Я знаю, что сердце твое тоскует по тем дивным часам, что провела
ты в обществе моего отца, глядя, как крушит он мебель направо и налево, слушая
его безумный бред, наслаждаясь теми ласковыми тумаками, которыми он угощал тебя
и прочих своих жен в знак сердечного расположения.
— Ну, довольно, Ургит, — твердо сказала
королева-мать.
— Умолкаю, матушка.
— Добро пожаловать в Дроим, Сади, — церемонно
приветствовала евнуха королева, затем вопросительно оглядела остальных.
