— Это еще цветочки. Нескольких шпионов-мургов
«уговорили» рассказать обо всем начистоту — ведь, ты сам знаешь, маллорейцы
славятся своим умением уговаривать, — и Закет к своему ужасу узнал, что
девушка ровным счетом ничего не знала о планах моего отца. Пораженный в самое
сердце, он заперся в покоях Мал-зэтского дворца на целый месяц. Двери закрылись
за милым и открытым молодым человеком, обещавшим стать одним из величайших маллорейских
императоров, а вышло из добровольного заточения хладнокровное чудовище. Он
приказал изловить всех мургов в пределах Маллореи — включая, кстати, некоторых
родственников моего отца — и потом развлекался тем, что отсылал их по кусочкам
в роскошных ларцах в Рэк-Госку, сопровождая свои дары оскорбительными письмами.
— Но разве эти двое не скрестили потом мечи в великой
битве при Тул-Марду?
Ургит расхохотался.
— Это широко распространенное заблуждение, Сади. На
самом же деле по несчастью армия августейшей принцессы Сенедры угодила как раз
между молотом и наковальней, то бишь оказалась между двумя противоборствующими
ангараканскими монархами. А им не было ровным счетом никакого дела ни до нее,
ни до несчастного населения. Они руководствовались единственным желанием —
уничтожить друг друга. Когда же мой чокнутый отец в безумии своем вызвал на
единоборство могущественного Хо-Хэга из Алгарии, тот преподал ему блестящий
урок владения холодным оружием. — Ургит задумчиво поглядел в огонь. —
Не могу отделаться от мысли, что все же должен послать Хо-Хэгу что-нибудь в
знак признательности.
— Простите, ваше величество, — нахмурился
Сади. — Но я не совсем понимаю… Каль Закет повздорил с вашим отцом, но вот
Таур-Ургас мертв, а…
— Да уж, мертвее не бывает, — согласился
Ургит. — Я своей рукой перерезал ему глотку, прежде чем предать тело
земле, — для верности. Полагаю, Каль Закет терзается по сей день оттого,
что ему не удалось своими руками прикончить отца. И вот теперь, думаю, он
мечтает добраться до меня. — Король встал и принялся угрюмо прохаживаться
взад-вперед по комнате. — Я множество раз делал попытки к примирению,
посылал к нему гонцов, но он всякий раз отсылал мне назад отрубленные головы
моих посланников. — Король вдруг остановился. — Знаешь, может быть, я
чересчур поспешил, стремясь завладеть троном? У меня было десяток братьев — все
родные сыновья Таур-Ургаса. Если бы я некоторым из них сохранил жизнь, то
впоследствии мог бы выдать их ненасытному Закету. Возможно, когда он пресытился
бы кровью отпрысков Ургаса, то утратил бы к ней вкус?
Двери распахнулись, и на пороге возник дородный мург с
замысловатой золотой цепью на шее.
— Необходима ваша подпись вот здесь, — грубо
бросил он Ургиту, ткнув королю под нос свиток пергамента.
— Что это, генерал Крадак? — кротко вопросил
Ургит.
Лицо офицера потемнело.
— Ну-ну, — примирительно забормотал король, —
не стоит так волноваться.
Король с пергаментом в руках подошел к столику, на котором
стояла серебряная чернильница и лежало гусиное перо. Он обмакнул перо в
чернила, нацарапал на документе свое имя и вернул пергамент генералу.
— Благодарю вас, ваше величество, — бесстрастно
сказал генерал Крадак, повернулся на каблуках и направился прочь.
— Один из отцовских генералов, — с кислой миной
объяснил Ургит Сади. — Все они обращаются со мною одинаково. — Король
вновь заметался по комнате, то и дело спотыкаясь о ковры. — Что известно
тебе о короле Белгарионе, Сади? — внезапно спросил он.
Евнух пожал плечами.
— Ну, я встречался с ним раз или два.
— Ты сказал, что почти все твои слуги — алорийцы?
— Да, причем они заслуживают доверия и совершенно
незаменимы в случае неожиданных стычек с противником.
Король мургов поглядел на Белгарата, который мирно клевал
носом, сидя на стуле.
— Ты, старик! Встречался ты когда-нибудь с Белгарионом
из Ривы?
— Да, и не единожды, — спокойно ответил Белгарат.
— И что он за человек?
— Искренний, и делает все от него зависящее, чтобы быть
добрым королем.
— А насколько он могущественен?
— Ну, его поддерживает весь Алорийский Совет, к тому же
он законный Повелитель Запада, хотя толнедрийцы все равно гнут свою линию, а
арендийцы предпочитают сражаться друг с другом.
— Я не это имел в виду. Насколько силен он в
волшебстве?
— Почему вы спрашиваете об этом именно меня, ваше
величество? Неужто я похож на человека, знающего толк в такого рода вещах? Да,
ему удалось сразить Торака — и, полагаю, для этого пришлось порядком
потрудиться.
— А как насчет Белгарата? Существует ли он на самом
деле или это всего лишь миф?
— Нет, не миф, Белгарат существует.
— И ему на самом деле семь тысяч лет от роду?
— Да, семь тысяч или около того, — ответил
Белгарат. — Плюс-минус несколько веков.
— А его дочь Полгара?
— Она также совершенно реальная персона.
— И ей тоже несколько тысяч лет?
— Да вроде того. Я мог бы поинтересоваться, если бы
знал, что мне это понадобится, хотя приличный мужчина не спрашивает женщину о
ее возрасте.
Ургит рассмеялся. Смех у него получился короткий,
страшноватый, какой-то лающий.
— Понятия «приличный мужчина» и «мург» совершенно
несовместимы, друг мой. Как ты полагаешь, Белгарион примет моих послов, если я
надумаю отослать их в Риву?
— В настоящий момент короля нет в стране, —
правдиво ответил Белгарат.
— Не слышал об этом.
— Он покидает пределы страны время от времени.
Частенько ему наскучивают придворные церемонии, и он уезжает просто
проветриться.
— Как же это ему удается? Как может король просто вот
так взять да уехать?
— Но кто посмеет оспорить решение короля?
Ургит принялся нервно грызть ноготь.
— Даже если дагашу Кабаху удастся умертвить Закета, все
равно рано или поздно маллорейская армия окажется у моего порога. И если я хочу
окончательно избавиться от заклятого врага, мне нужен могущественный
союзник. — Он снова заметался по комнате. — Кстати, если мне
посчастливится договориться с Белгарионом, то, возможно, удастся вырваться из
цепких лап Агахака, который крепко держит меня за горло. Как думаешь, ривский
король выслушает мои предложения?
