Тем временем матросы осторожно вели лошадей по шатким
сходням на палубу, а оттуда в отверстое чрево трюма. Уже больше половины
животных было на корабле, когда Гарион услыхал приглушенный барабанный бой со
стороны той самой вымощенной булыжниками улочки, что вела от причала к храму.
По ней медленно двигались две шеренги гролимов в черных одеждах и
отполированных до блеска стальных масках. Походка их была все той же —
странноватой, какой-то деревянной, которую Гарион подметил еще в храме.
Белгарат потянул Ургита за рукав, уводя его в сторону, чтобы
их не могли расслышать офицеры и матросы.
— Нам больше не надобно сюрпризов, Ургит, — твердо
сказал он, — посему целесообразно завершить все формальности с Агахаком
как можно быстрее. Скажите ему, что отплываете в Рэк-Хтаку, чтобы самолично
принять командование войсками, обороняющими город. Пусть ваш дагаш бегом бежит
на борт — и в путь!
— Мне, похоже, не приходится мучиться выбором,
а? — печально спросил Ургит.
— Именно так, — ответил Белгарат. — Выбора у
вас в данной ситуации нет.
Похожий на мертвеца Агахак прибыл в крытых носилках, которые
несли не менее десятка гролимов. Подле повелителя с высоко поднятой готовой
выступала жрица со страшными шрамами на щеках. Глаза Хабат припухли от слез, а
лицо стало мертвенно-бледным. Но пламенный взор ее, брошенный на Сади, горел
все той же жгучей ненавистью.
Позади носилок Агахака медленно двигалась фигура в черном с
опущенным на лицо капюшоном, но шел этот человек не так, как гролимы с
негнущимися в коленках ногами, из чего Гарион заключил, что это и есть
таинственный Кабах.
Гарион с любопытством глядел на него, но, как ни силился, не
мог разглядеть его лица.
Когда носилки поравнялись с причалом, Агахак дал знак своим
людям остановиться.
— Ваше величество, — приветствовал он Ургита
гулким голосом, когда носилки коснулись земли.
— Приветствую вас, великий иерарх.
— Я получил ваше послание. А что, ситуация на юге и
впрямь столь серьезна, как можно заключить из письма?
— Боюсь, что да, Агахак. Поэтому я сам решил
воспользоваться этим кораблем, чтобы отправиться в Рэк-Хтаку и лично принять
командование. — Вы, ваше величество? — Агахак оторопел. — Но
мудро ли это?
— Возможно, и нет, но я уверен, что напакостить мне
больше, чем это уже сделали мои доблестные генералы, никому не удастся. Я отдал
приказ, чтобы подкрепление прибыло в город по морю.
— По морю? Смелая новация, ваше величество.
Удивительно, как это ваши генералы согласились на такое.
— А я и не спрашивал их согласия. Я понял наконец, что
их долг — помогать мне советами, но это не дает им права приказывать мне и тем
паче помыкать мною!
Агахак задумчиво поглядел на короля.
— Вы открылись мне с совершенно новой стороны, ваше
величество. — Иерарх выбрался из носилок и ступил на камни.
— Я решил, что настало время перемен.
Именно в это мгновение Гарион услышал знакомый
предупреждающий звон в ушах и почувствовал легкое, но ощутимое давление на
голову, источник которого, казалось, находился прямо над его макушкой. Он
быстро взглянул на Полгару, и она кивнула. Не похоже было, что сила эта исходит
от иерарха, который, казалось, совершенно поглощен беседой с Ургитом. Хабат
стояла в сторонке, и ее пылающие глаза сверлили Сади, но не было никаких
признаков того, что она концентрирует волю. Сигнал, слабый, но настойчивый, шел
откуда-то еще.
— Мы достигнем Рэк-Хтаки дней за пять-шесть, —
говорил Ургит иерарху, облаченному в свое обычное кроваво-красное
одеяние. — Как только мы причалим, Усса со своими людьми и нашим дагашем
направятся прямиком в Рэк-Хаггу. Им придется взять немного южнее, чтобы не
налететь на передовые части маллорейцев, но они не потеряют много времени.
— Вам следует быть очень осторожным в Рэк-Хтаке, ваше величество, —
предостерег короля Агахак. — Вы несете на своих плечах не только бремя
власти — от вас зависят судьбы мира!
— Меня не слишком беспокоят судьбы мира, Агахак. У
того, кто всю жизнь заботился лишь о том, чтобы дожить до утра, не хватало
времени размышлять о том, что произойдет через год. Где Кабах?
Человек в черном капюшоне выступил вперед из-за носилок.
— Я здесь, ваше величество, — произнес он глубоким
звучным голосом.
Что-то знакомое почудилось в этом голосе Гариону, и по спине
его пробежали мурашки.
— Хорошо, — сказал Ургит. — Ты уже дал ему
последние наставления, Агахак?
— Он знает все то, что должен знать, — ответил
иерарх.
— Тогда вопрос исчерпан. — Ургит огляделся. —
Хорошо, а теперь — все на борт!
— Возможно, придется слегка повременить, ваше
величество, — сказал вдруг дагаш и откинул с лица черный капюшон.
Гарион с трудом совладал с изумлением. Хотя черной бороды
уже не было и в помине, но не оставалось ни малейших сомнений в том, кто на
самом деле этот человек. Это был Харакан.
— Ваше величество должны узнать еще кое-что прежде, чем
взойти на борт корабля. — Харакан, казалось, намеренно говорил так, чтобы
его расслышали все присутствующие. — Известно ли вам, что этот вот человек
с мечом — не кто иной, как сам Белгарион из Ривы?
Глаза Ургита широко раскрылись, ропот пробежал по рядам
облаченных в черное жрецов, зашептались солдаты, стоящие на скользких камнях
причала. Но король мургов быстро овладел собой.
— Весьма любопытное предположение, Кабах, —
осторожно заговорил он. — Интересно узнать, откуда у тебя такая
уверенность в этом?
— Полнейшая чушь, — пролепетал Сади.
Глубоко запавшие глаза Агахака впились в лицо Гариона.
— Я сам видел Белгариона, — гулко и медленно
проговорил он. — Тогда он был много моложе, но сходство есть.
— Разумеется, — быстро согласился Сади, — но
это всего-навсего сходство, не более. Этот молодой человек с малолетства у меня
на службе. Да, я признаю, тип лица у них примерно один и тот же, но могу
клятвенно заверить вас, что этот человек совершенно определенно не Белгарион.
Шелк стоял прямо за спиной Ургита, и его губы непрерывно
двигались — он что-то почти бесшумно шептал на ухо своему вновь обретенному
брату. Король мургов был достаточно изощренным политиком, чтобы уметь скрывать
свои чувства, но глаза его беспокойно перебегали с одного участника
разыгрывающейся драмы на другого. Наконец, он откашлялся.
