Семеро старших работников, незаметно ускользнувших пораньше,
появились теперь на пороге в длинных одеяниях с капюшонами и вырезанных из
дерева раскрашенных масках, изображавших лица богов. Костюмы были старые, из
мятые, потому что годами хранились на чердаке Фолдора Ряженые медленно вошли в
зал и выстроились перед столом, где сидел хозяин. Потом каждый по очереди
произносил речь от имени бога, которого представлял.
– Я, Олдур, – донёсся голос Крэлто из-под маски, – бог,
живущий в одиночестве, приказываю: да будет создан этот мир.
– Я, Белар, – донёсся ещё один знакомый голос, –
Бог-Медведь олорнов, приказываю: да будет создан этот мир.
Заговорили – третий, четвёртый, пятый, и наконец наступил
черёд последней фигуры, в чёрном одеянии и маске, в отличие от других сделанной
не из дерева, а из стали.
– Я, Торак, – глухо заговорил Дерник, – Бог-Дракон
энгараков, приказываю: да будет создан этот мир!
Краем глаза Гарион уловил какое-то движение и быстро
обернулся. Мерг закрыл лицо руками странным, почти молитвенным жестом. Сидевшие
за дальним столом таллы побелели как мел и дрожали.
Семь фигур соединились в рукопожатии.
– Мы – боги, – хором объявили они, – и приказываем: да
будет создан этот мир.
– Слушайте речи богов, – провозгласил Фолдор. – Да
пребудут боги с миром в доме Фолдора.
– Благословение богов на дом Фолдора, – отозвались семеро,
– и на всех, сидящих в этом зале!..
Они повернулись и медленно, торжественно, как пришли,
направились к выходу.
Настала очередь раздачи подарков, и поднялась весёлая
суматоха, ведь подарки делал Фолдор; почтённый фермер целый год ломал голову
над тем, как лучше угодить каждому домочадцу. Новые туники, штаны и платья
радовали глаз, но Гарион оцепенел, развернув маленький свёрток и обнаружив
острый клинок в красивых ножнах.
– Он уже почти мужчина, – объяснил Фолдор тёте Пол, – а
мужчине нужен надёжный кинжал.
Гарион, конечно, тут же проверил пальцем остроту лезвия и
порезался.
– Так я и знача, – вздохнула тётя, но Гарион так и не
понял, относятся ли эти слова к тому, что он вырос, к порезу или к самому
подарку.
На следующее утро мерг закупил окорока и удалился вместе с
таллами. Через несколько дней Анхельда и Эйлбриг сложили вещи и отправились в
Сендар: жизнь на ферме Фолдора вошла в обычную колею.
Зима тянулась бесконечно. Снег падал и таял… Наконец на
землю пришла весна, отличавшаяся от многих других вёсен только появлением
Брилла. Один из работников помоложе женился, арендовал небольшой участок и
отправился на самостоятельное житьё, нагруженный подарками и добрыми советами
Фолдора Взамен его хозяин и нанял Брилла.
Гарион невзлюбил Брилла с первого взгляда, и было отчего:
туника и штаны работника пестрели заплатками и пятнами грязи, чёрные волосы и
редкая бородёнка вечно взлохмачены, глаза смотрели в разные стороны, как у
зайца. Брилл всегда оставался мрачен, любил уединиться и никогда не мылся – от
него постоянно разило застарелым потом. После нескольких попыток завести беседу
Гарион сдался и держался как можно дальше от Брилла – дел и без того хватало.
Этой весной он неожиданно обратил внимание на Забретт. Гарион всегда знал, что
она хорошенькая, но никогда не придавал этому особого значения, предпочитая
компанию Рандорига и Доруна.
Но теперь всё изменилось. Гарион увидел, что приятели тоже
уделяют девочке много внимания; впервые в нём зашевелилась ревность. Забретт,
конечно, бессовестно кокетничала со всеми тремя и просто светилась от счастья,
когда соперники обменивались враждебными взглядами. Рандориг, правда, почти всё
время работал в поле, но Дорун доставлял Гариону много беспокойства. Гарион
стал нервничать и часто находил предлоги, чтобы улизнуть и удостовериться, не
осталась ли Забретт наедине с Доруном.
Его собственный метод осады неприступной твердыни был
очаровательно просто: лесть и подкуп. Забретт, как все девчонки, любила
сладкое, а Гарион имел доступ ко всем кухонным запасам. Через некоторое время
они пришли к полному согласию: Гарион крадёт сладости для своей золотоволосой
подружки, а та за это позволяет себя целовать. Отношения, возможно, зашли бы
достаточно далеко, если бы в один прекрасный день тётя Пол не поймала их в
разгар «обмена», случайно зайдя в сенной сарай.
– Прекратить немедленно! – непререкаемым тоном
приказала она.
Гарион виновато отпрянул от Забретт.
– Мне что-то попало в глаз, – тут же соврала девчонка,
– и Гарион пытался вынуть соринку. Гарион невольно покраснел.
– Неужели? – осведомилась тётя Пол. – Как интересно!
Идём со мной, Гарион.
– Я… – начал мальчик.
– Немедленно, Гарион.
И всему пришёл конец. Гариона больше не выпускали из кухни,
тётя Пол следила за ним, как ястреб. Он ужасно страдал и отчаянно злился на
Доруна, который теперь ходил с поразительно самодовольной физиономией, но тётя
Пол оставалась на страже, а Гарион оставался на кухне.
Глава 5
Осенью этого года, когда листья осыпались с деревьев, а
ветер разносил их по полям, когда вечера стали холодней, а голубой дым из
печных труб на ферме Фолдора поднимался в небо прямыми столбами к. первым
звёздам в багровеющем небе, возвратился Волк.
Пасмурным днём он появился на дороге под осенним низким
небом; листья метались вокруг него, просторный тёмный плащ развевался на безжалостном
ветру.
Гарион, как раз выносивший мусор из кухни, заметил старика и
побежал навстречу. Сказочник казался усталым и помятым после долгого
путешествия, а лицо под серым капюшоном хмурилось. Обычно весёлые глаза теперь
смотрели на мир печально. Раньше Гарион никогда не видел его таким.
– Гарион! – приветствовал его сказочник. – Да ты, я
вижу, подрос!
– Пять лет прошло, – заметил мальчик.
– Так много?!
Гарион, кивнув, зашагал рядом с другом.
– Всё в порядке? – спросил Волк.
– О да, – заверил мальчик. – Вот только Брелдо женился
и уехал, а старая бурая корова прошлым летом сдохла.
– Помню я эту корову… – согласился Волк и, немного
помолчав, сказал:
– Мне нужно поговорить с твоей тётей Пол.
– Не очень-то она в хорошем настроении сегодня, –
предупредил Гарион. – Лучше бы тебе отдохнуть сначала в каком-нибудь амбаре. Я
притащу тебе поесть и выпить.
– Придётся рискнуть, – решил Волк, – дело неотложное,
ждать нельзя.
Они вошли в ворота и направились к кухне. Тётя Пол уже
ждала.
