– Вы почтили наш лагерь своим посещением, Древнейший, –
сказал он, – и я желаю вам удачной дороги.
– Думаю, имея олгарских коней, мы не задержимся, –
ответил Волк.
– Мои всадники проводят вас по известной только нам
дороге, и через несколько часов вы окажетесь далеко от Мероса. Потом они
подождут и убедятся, что за вами нет погони.
– Трудно выразить, как я благодарен вам, великодушный
воин, – объявил Волк, кланяясь – Это я должен вечно благодарить богов за то,
что смог оказать вам услугу!
– поклонившись в ответ, воскликнул олгар.
Через несколько минут путешественники пересели на новых
коней. Часть олгарских воинов скакала впереди, остальные – в арьергарде.
Всадники помчались обратно на запад сквозь тёмную снежную ночь.
Глава 10
Постепенно почти незаметно небо стало бледнеть. Неутомимые
кони летели навстречу разгорающемуся свету; толстое покрывало снега, лежащее на
широкой поверхности Великого Северного пути, заглушало стук копыт. Гарион,
оглянувшись, заметил измятые сугробы и извилистую полосу, оставленную
кавалькадой; снег, резко белеющий в сероватом тумане, уже начал засыпать следы.
Когда совсем рассвело, господин Волк придержал лошадь, от
которой шёл пар, и поехал шагом.
– Далеко успели уйти? – спросил он Силка.
Человечек с лицом хорька стряхнул с плаща снег, огляделся,
пытаясь найти хоть какую-то веху в мельтешащем занавесе падающих снежинок.
– Десять лиг, – решил он наконец, – может, чуть больше.
– Отвратительный способ путешествовать, – проворчал
Бэйрек, морщась и неловко ёрзая в седле.
– Лучше подумай, как себя чувствует твой конь, – ехидно
ухмыльнулся Силк.
– Далеко ещё до Камаара? – спросила тётя Пол.
– От Мероса сорок лиг, – ответил Силк.
– Нужно найти убежище, – решила она. – Нельзя без
отдыха промчаться галопом сорок лиг, кто бы там ни преследовал нас.
– Думаю, о погоне беспокоиться не стоит, – сказал Волк.
– Олгары задержат Брилла и его прихвостней и даже Эшарака, если им вздумается
помчаться вслед.
– Да, по крайней мере олгары хоть на это годятся, –
сухо согласился Силк.
– Если я точно помню, здесь недалеко, в пяти милях к
западу, должна находиться имперская гостиница, где живут легионеры, – объявил
Волк. – Хорошо бы добраться туда к полудню.
– А нам позволят там остановиться? – засомневался
Дерник. – Толнедрийцы особым гостеприимством не отличаются.
– Зато они способны продать всё по сходной цене, –
возразил Силк. – Неплохое место для ночлега. Даже если Бриллу или Эшараку
удастся ускользнуть от олгаров и проследить, куда мы пошли, легионеры не
допустят в своих стенах никаких глупостей.
– Что делают толнедрийские солдаты в Сендарии? –
спросил Гарион, почувствовав прилив патриотического негодования.
– Толнедрийцы наловчились составлять договоры даже
лучше, чем обвешивать покупателей, – пояснил Силк.
– Ты непоследователен, Силк, – хмыкнул Волк. – Не
возражаешь против построенных ими приличных дорог, но терпеть не можешь
толнедрийских солдат!
Одно без другого не бывает!
– Я и не пытаюсь быть последовательным! – жизнерадостно
ответил остроносый акробат. – Если мы собираемся насладиться их сомнительным
уютом к полудню, нужно спешить. Не хотелось бы лишить возможности его
императорское величество обчистить мои карманы!
– Ну что ж, едем, – согласился Волк, вонзая каблуки в
бока олгарского коня, нетерпеливо перебиравшего под ним ногами.
Они добрались до гостиницы к полудню, почти ничего не видя
из-за сильного снегопада. Крепкий забор окружал несколько приземистых зданий.
Легионеры, населявшие их, были совсем не похожи на тех толнедрийских торговцев,
которых встречал Гарион, – ни вкрадчивых манер, ни льстивого голоса; закалённые
в боях солдаты с жёстким взглядом и грубыми манерами, в латах и шлемах с
перьями. Они держались гордо, даже высокомерно, с сознанием того, что за их
спинами – сила и мощь Толнедры.
Еда в обеденном зале была самой простой и сытной, но ужасно
дорогой.
Крохотные спальные закутки оказались безукоризненно чистыми,
с жёсткими узкими постелями, толстыми шерстяными одеялами, и тоже обходились
недёшево. В стойлах было прибрано, и тут господину Волку опять пришлось
выложить немалую сумму.
Гарион забеспокоился при мысли о том, во что обошёлся
старику ночлег, но Волк платил с таким безразличием, как будто имел бездонный
карман.
– Отдохнём здесь до завтра, – объявил после обеда
старик, – а вдруг снегопад к утру прекратится. Не нравится мне, что приходится
брести вслепую через метель. Слишком многое может ускользнуть по пути от нашего
внимания.
Гарион, совершенно отупев от усталости, с благодарностью
выслушал Волка, клюя носом за столом. Остальные о чём-то тихо говорили между
собой, но он был слишком измучен, чтобы вслушиваться.
– Гарион, – наконец сказала тётя Пол, – почему бы тебе
не пойти спать?
– Не хочу, тётя Пол, – быстро встрепенувшись, ответил
он, снова расстроившись, что с ним обращаются как с ребёнком.
– Немедленно, Гарион, – приказала она приводящим в
бешенство, хорошо знакомым тоном. Казалось, всю жизнь он только и слышал от неё
эти два слова:
«Немедленно, Гарион…» Но спорить, по всей видимости, не
имело смысла.
Он встал и поразился тому, как трясутся ноги. Тётя тоже
поднялась и повела его к выходу.
– Я сам найду дорогу, – запротестовал Гарион.
– Конечно, – согласилась она, – а теперь пойдём.
Из последних сил забравшись на кровать, Гарион блаженно
растянулся во весь рост. Тётя подоткнула одеяло, натянув его чуть ли не до
носа.
– Устройся хорошенько, а то простудишься, – велела она
и притронулась прохладной рукой к его лбу, как часто делала с самого детства.
– Тётя Пол… – сонно позвал мальчик.
– Что, Гарион?
– Кем были мои родители? То есть я хочу сказать, как их
звали?
Тётя серьёзно взглянула на него:
– Поговорим об этом позже.
– Я хочу знать, – упрямо настаивал он.
– Хорошо. Отца звали Гирен, а мать – Илдера. Гарион
задумался.
– Имена не сендарийские, – наконец объявил он.
– Совершенно верно.
