– От кашля? Боже мой! Разве такое может случиться?! – она раскрыла веер и начала нервно обмахиваться.
– Увы, мадам. Все мы смертны… Вы не могли бы припомнить, у кого Жуков выиграл в тот вечер?
– Разумеется, я помню. У господина Мещерякова… Но почему вы спрашиваете? Он что причастен к смерти Николая Жукова?
– Пока не знаю. Возможно… – уклончиво ответил поручик.
– О нет! Этого может быть! Виктор Мещеряков – племянник статского советника Станислава Петровича Мещерякова. Вы понимаете, что это значит? – спросила Сильвия, понизив голос.
– Нет… Только то, что его родственник дослужился до высоких чинов.
– Если вы думаете, что Виктор Мещеряков убил Жукова из-за денег, то вы ошибаетесь! Уверяю вас! Виктор проигрывал и гораздо большие суммы. Причём отнюдь не Жукову. Вы явно на ложном пути, поручик.
– Хорошо, тогда не замечали ли вы чего-нибудь необычного в тот вечер?
Сильвия задумалась.
– Да нет… Ничего…
Полянский разочарованно вздохнул.
– А не упоминал ли Жуков случайно о Ярославле? Возможно, какие-нибудь имена?
Сильвия замерла, ни один мускул не дрогнул на её лице.
– Нет, сударь, ничего не упоминал.
Полянский откланялся, он узнал всё, что хотел. А точнее, ровным счётом ничего. На прощанье поцеловал Сильвии ручку и спешно покинул салон.
* * *
Алексей Фёдорович сидел за письменным столом своего кабинета, пытаясь составить отчёт о ходе расследования.
– М-да… – многозначительно изрёк поручик. – А писать-то собственно и нечего. Умер Жуков неизвестно от чего. Вероятнее всего, его сожительница – никакая не отравительница-злодейка, а просто – несчастная жертва обстоятельств. Врагов у него, как выясняется, не было… М-да… И что же я напишу господину полковнику?.. – сокрушался Полянский, с излишнем усердием разглядывая чистый лист бумаги, словно на том сами собой должны появиться ответы на мучающие его вопросы.
Неожиданно дверь кабинета отворилась, на пороге появилась дама в песцовом полушубке. С первого взгляда о её возрасте судить не представлялось возможности, ибо лицо посетительницы скрывала плотная вуаль, кокетливо ниспадавшая с меховой шляпки.
– Простите, могу ли я видеть господина Полянского? – произнесла она приятным голосом.
Поручик переключил своё внимание с отчёта на посетительницу.
– Прошу вас, сударыня, входите. Я – поручик Полянский Алексей Фёдорович. Чем могу служить? – спросил он и указал посетительнице на потёртый стул около письменного стола.
– Благодарю… – дама присела на стул и после некоторых колебаний подняла с лица вуаль.
У Полянского сложилось впечатление, что он уже где-то встречался с этой молодой интересной особой.
Посетительница, словно читая мысли поручика, сказала:
– Мы встречались с вами в салоне мадам Либуш. Помните, когда Анна Шипилова обворовала купца Водовозова?.. В салоне меня зовут просто Лизетт. Давайте на этом и остановимся…
– Да, да, разумеется! Как вам угодно… Но что заставило вас, сударыня, прийти сюда?
Лизетт опустила глаза…
– Дело в том, господин поручик, что я случайно услышала ваш разговор с мадам Либуш… Ну, когда вы пытались выяснить что-нибудь про Николая Жукова. Не поймите превратно – я не подслушивала. Так получилось…
Полянский заметно оживился.
– Ну, что вы, Лизетт, у меня и в мыслях не было осуждать вас. Говорите, прошу вас.
– Мне известно, что мадам Либуш в последнее время часто ездит в Ярославль… Возможно, это имеет какое-то отношение к смерти Жукова… Я точно не знаю… – робко, запинаясь, начала Лизетт. Полянский не перебивал её. – Дело в том, что она оставляет салон на свою помощницу Эмилию, по паспорту Прасковью Кудряшову. Эмилия долго молчала, ничего не говорила о том, куда уезжает хозяйка. Но как-то раз случайно проговорилась. Девушки не придали сему ни малейшего значения. А я, знаете ли, запоминаю всякие мелочи… Не знаю, правда, зачем?.. Но так уж я устроена…
Полянский внимал каждому слову Лизетт, с нетерпением ожидая, когда же появится долгожданная зацепка и он, наконец, сможет довести дело Жукова до конца.
– Простите, сударыня, вы отнюдь не из мещанского сословия, – безошибочно определил поручик.
Лизетт вздрогнула и побледнела, словно её задели за больную рану.
– Да, господин поручик… Я – из разорившихся дворян… После смерти отца остались только долги. А когда умерла матушка, мне исполнилось шестнадцать лет, на мои плечи легла забота о младших сестрёнках. – Девушка смахнула набежавшую слезу перчаткой. – Мадам Либуш выкупила долги отца… И мне пришлось обслуживать клиентов в её салоне… Теперь сестрёнки выросли, и они боятся, что тоже попадут в бордель… Скорее всего, я никогда не расстанусь с этим постыдным ремеслом. Векселя покойного родителя мне не оплатить, слишком велика сумма.
Полянский внимательно слушал трогательный рассказ Лизетт. Увы, истории пташек мадам Либуш похожи одна на другую.
– Чем я могу помочь вам, сударыня? – спросил поручик скорее из вежливости, нежели из сострадания.
– Помогите мне избавиться от этой женщины! Умоляю вас! Сильвия Либуш лишь с вида такая утончённая! На самом деле в душе она – волчица! Не удивлюсь, если именно она отравила Жукова! – с жаром воскликнула Лизетт.
Полянский растерялся…
– Но сударыня… Зачем мадам Либуш смерть карточного шулера?
Девушка смахнула слёзы и пристально посмотрела на поручика.
– Жуков был её любовником… Об это всем в салоне знают… Я готова помогать вам во всём. Мне терять нечего. Я буду подслушивать и подсматривать за Либуш… Если хотите, я выясню, зачем она ездит в Ярославль.
Поручик задумался: предложение было весьма заманчивым. Правда, он ещё не знал, что это даст…
Глава 6
Николай Яковлевич с трудом передвигался по комнате. При малейшем резком движении, он ощущал боль в груди…
В последнее время при нём неусыпно находилась сиделка, которую доктор Самойлов выписал из Ярославля. Это была дородная, предупредительная и ответственная девица, из мещан, закончившая медицинские курсы. До того, как попасть в дом к графу Шаховскому, она ухаживала за престарелой госпожой Мурзаевой, почти выжившей из ума старухой. И как только старая барыня не чудила! Но сиделка, Евдокия, терпела всё и была щедро награждена за свои труды. Мало того, что она получила приличное денежное вознаграждение от сына госпожи Мурзаевой, который лично знал графа Шаховского, тот ещё и отписал девице отличную рекомендацию, в которой всячески её нахваливал.
Да и Николай Яковлевич был доволен Евдокией: и выслушает, и лекарство во время даст, и в постель уложит, и книгу на ночь почитает.
