– Анатолий Петрович Дубовицкий, вы арестованы!
– Что?! – Анатоль вскочил с дивана, в два прыжка достиг Полянского и дыхнул на него страшным перегаром. – Вы что себе позволяете?! Сатрапы! Мерзавцы! Вы думаете, эдак, можно вторгаться к порядочному человеку посреди ночи?
– Можно, – спокойно ответил поручик. – Если, как вы говорите, сей порядочный человек замыслил убийство.
Глаза Анатоля округлились пуще прежнего.
– Вы рехнулись, поручик! Я не собирался никого убивать… А, понимаю! Вас Наталья Васильевна на меня натравила!
Полянский насторожился.
– Почему вы так решили?
– Наша встреча произошла в доме графине при весьма щепетильных обстоятельствах. Вы, вероятно, подумали чёрт знает что… Неужели Натали в чём-то меня обвиняет? Я же просто хотел поговорить с ней!
– Это вы объясните завтра в участке, – холодно заметил поручик.
– Что? В участке? – недоумевал Анатоль.
– Вы арестованы, – ещё раз повторил Полянский.
Тут Анатоль рванулся к двери, сбив с ног Полянского и одного из жандармов. Но предусмотрительный дворник, растопырив руки и ноги, буквально принял удар на себя, предотвратив возможность бегства.
Подоспевшие жандармы тотчас скрутили Дубовицкого. Он же, в свою очередь, осыпал их отменными ругательствами.
Наконец Полянский не выдержал.
– За оскорбления жандарма при исполнении служебный обязанностей накладывается штраф.
– Плевать мне на ваши штрафы! – продолжал яриться Анатоль, пытаясь вывернуться из цепких жандармских объятий. – Сатрапы!
Глава 8
Наталья Васильевна смирилась с утратой мужа, здраво рассудив: хоть её замужество, увы, было неудачным, всё же она графиня, дама светская, да ещё с поместьем в ярославской губернии. Отец её, как человек деловой, уже вынашивал грандиозные планы, к примеру, поставить во главе поместья своего управляющего и навести там, наконец, порядок. Ибо считал, что благородные сиятельства в дела толком никогда не вникали, отсюда и их разорения, управители же, пользуясь излишним доверием хозяев и их природной ленью, безнаказанно подворовывали.
Наталья Васильевна была полностью согласна с папенькой и ни в чём ему не перечила, считая, что тот прекрасно знает, как наладить дела, теперь уже в её поместье. Помимо того, что купец собирался сменить управляющего, он ещё и намеривался заняться лесопроизводством, весьма в последнее время выгодным, потому как в имении были обширные лесные угодья. На этом деле он рассчитывал заработать немало денег, а также обеспечить часть крепостных крестьян постоянной повинностью на лесозаготовках, ибо считал, что те при прежнем хозяине вовсе обленились. Купец негодовал: «Пятьсот душ! И имение терпит убытки! Где это видано?!»
…Наталья Васильевна и её юная кузина Татьяна решили немного развлечься и отправились к модистке в шляпный салон на Пречистенской набережной. Графиня с равнодушным видом рассматривала новомодные заграничные изделия, Татьяна же, напротив, с огромным удовольствием их примеряла. Модистка, пытаясь угодить богатым посетительницам, открывала всё новые и новые шляпные коробки.
– Ах, как мило! – щебетала Татьяна. – Только посмотри, Натали, какая роскошная отделка! А ленты – что за прелесть! – не переставала восторгаться юная кузина.
Наталья Васильевна снисходительно выслушивала щебет своей родственницы, приехавшей погостить из Владимира. Она прекрасно понимала, что модные провинциальные салоны не располагают столь богатым ассортиментом, как московские. Графиня улыбалась, любуясь миловидностью и непосредственностью кузины, мысленно ловя себя на мысли, что в свои двадцать два года чувствует себя уж слишком умудрённой опытом и утомлённой жизнью.
– Ах, Натали! – в очередной раз воскликнула Татьяна. – Эта шляпка для тебя! Посмотри!
Графиня взяла предложенную шляпку и покрутила в руках.
– Недурно… весьма недурно… – сдержанно заметила она и подошла к зеркалу, решившись на примерку.
Наконец Наталья Васильевна завязала ленты новой шляпки кокетливым бантом под подбородком…
– Ах, тебе так идёт! – восторгалась кузина.
Графиня придирчиво посмотрела на своё отражение в зеркале.
– Пожалуй, я куплю эту шляпку, – решила она и поинтересовалась у Татьяны: – А ты что выбрала?
Девушка растерялась, ей хотелось купить все шляпки сразу.
– Право, не знаю… – растерянно ответила она. – Они все так хороши…
– Тогда возьми все. – Снисходительно позволила Наталья. – Считай, что это мой подарок… А, где же модистка?..
В это самый момент портьера, отделявшая примерочную от основного зала, колыхнулась… Графиня была уверена, что это модистка. Но она ошибалась…
Неожиданно из-за портьеры появилось дуло пистолета, грянул выстрел. Пуля угодила прямо в зеркало, которое мгновенно треснуло тонкой паутиной и осыпалось на пол. Пуля, видимо, предназначавшаяся графине, почти достигла цели, ибо задела страусиное пёрышко, украшавшее её новую шляпку.
Всё произошло слишком быстро: недоумение Натальи сменилось испугом, перед глазами почему-то промелькнула осенняя охота на волков, когда нелепо погиб управляющий Белкин. Сознание её помутилось, она упала… Татьяна схватилась за голову и издала дикий крик. Тотчас прибежали модистка и хозяйка салона. Увидев распластавшуюся на полу графиню, хозяйка салона сама лишилась чувств и рухнула, как подкошенная.
Модистка, бледная, как смерть, выскочила из примерочной в зал с криками о помощи.
* * *
Перед Полянским сидел изрядно помятый Анатоль Дубовицкий. За ним, на всякий случай, стоял дюжий жандарм.
– Я даю вам возможность добровольно во всём сознаться, – сказал поручик.
– Мне не в чем сознаваться. Я хочу знать: в чём меня обвиняют? – вызывающе поинтересовался Анатоль. – Хочу заметить: у вас, поручик будут неприятности.
– Не вы первый мне ими грозите. Итак, вас обвиняют в том, что вы вступили в сговор с некой Сильвией Либуш, чтобы лишить жизни графиню Шаховскую.
Анатоль нагло рассмеялся.
– Ничего более глупого в своей жизни не слышал! Кстати: а кто такая эта Сильвия Либуш?
– Вы хотите сказать, что не знакомы с этой дамой? – уточнил поручик.
– Нет. Впервые слышу это имя. Она что, иностранка?
– Да.
Полянский внимательно воззрился на Анатоля. Тот в свою очередь нагло заявил:
– Я напишу жалобу вашему начальству. Это произвол!
Поручик положил перед Анатолем чистый лист бумаги и перо.
– Пишите. Прошу… Мой начальник: Эйлер Павел Христофорович. А я тем временем расскажу вам, как всё было.
– Рассказывайте… – равнодушно произнёс Дубовицкий и принялся сосредоточенно писать.
