Спархок видел, как его невеста с сияющим лицом приближается
к нему. В последние мгновения, пока он еще мог соображать, Спархок наконец
понял то, в чем никогда не мог до конца себе признаться. Элана была его
бременем, когда ему отдали ее, отдали ему на воспитание много лет назад — и не
только бременем, но и унижением. То, что он не почувствовал к ней никакой
вражды, было его заслугой, потому что он понял, что Элана, так же как и он,
была жертвой каприза своего отца. Первый год знакомства был трудным для них
обоих. Девочка, которая так радостно приближалась к нему сейчас, была пуглива и
сначала разговаривала только с Ролло, маленькой, немного растрепанной мягкой
игрушкой, которая в те дни была ее постоянным и возможно единственным другом.
Со временем она все же привыкла к разбитому носу Спархока и к его суровому
нраву, и начало их дружбе было положено, когда один высокомерный придворный
допустил по отношению к принцессе Элане грубость и получил суровый отпор от ее
рыцаря и защитника. Это было первый раз, когда кто-то пролил за нее кровь (нос
придворного был основательно разбит), и перед маленькой бледной девочкой
открылся новый мир. И с этого самого времени она во всем доверялась своему
рыцарю — даже в том, о чем он предпочитал бы не знать. У юной принцессы не было
секретов от Спархока, и он узнал ее так, как не знал никого в этом свете. И,
конечно, это отвернуло его ото всех других женщин.
Тоненькая, совсем еще юная принцесса так переплела самое
свое существование с его, что их нельзя было разделить, и это в конце концов
привело к тому, что они в этот день и час оказались здесь. Если бы речь шла
только о его собственной боли, Спархок заставил бы себя отказаться от этого, но
он не мог вынести ее боли, и…
Гимн отзвучал. Старый король Облер подвел Элану к ее рыцарю,
и молодая пара предстала перед Архипрелатом Долмантом.
— Я должен произнести небольшую проповедь, — тихо
сказал им Долмант. — Так полагается, и люди ждут этого от меня. Вам не
обязательно слушать, но постарайтесь, если сможете, не зевать мне прямо в лицо.
— Даже не помыслим об этом, Сарати, — уверила его
Элана.
Долмант некоторое время говорил о супружеской жизни, затем
заверил их, что, когда церемония закончится, они смогут следовать природному
зову — и это не только не возбраняется, но и будет приветствоваться. Он
настаивал, что они должны быть верны друг другу и напомнил им, что их союз — в
эленийской вере. Потом он каждого из них двоих по очереди допросил о том,
согласны ли они вступить в брак, делить мирские радости и горе друг с другом,
обещают ли любить, чтить, слушаться, лелеять свою дражайшую половину и о многом
другом. Затем, удовлетворившись ответами Эланы и Спархока, Долмант перешел к
обмену кольцами, которые по-прежнему лежали на бархатной подушечке в юрких
руках Телэна.
И в этот миг Спархок услышал знакомый мягкий звук, который
казалось, звучал как эхо из-под самого купола. Это была легкая трель свирели,
полная любви и радости. Спархок взглянул на Сефрению, и ее смеющаяся улыбка
объяснила ему все. И на мгновение рыцарь задумался о том, испросила ли Афраэль
разрешение у эленийского Бога присутствовать здесь и присоединить свое
благословение к исходящему от него.
— Что это за дивные звуки? — шепотом спросила его
Элана, стараясь не шевелить губами.
— Потом объясню, — пробормотал Спархок.
Мелодию свирели Афраэль, казалось, никто во всем залитом
солнцем нефе больше не услышал. Долмант однако слегка расширил глаза и
побледнел, но взял себя в руки и в конце концов объявил, что Спархок и Элана
навечно и нераздельно, неизменно и несомненно объявляются мужем и женой. Затем
он призвал на них благословение Божье в заключительной молитве и наконец
разрешил Спархоку поцеловать свою молодую жену.
Спархок осторожно приподнял фату Эланы и нежно притронулся
своими губами к ее.
За церемонией венчания немедленно последовала коронация
Спархока как принца-консорта. Он преклонил колено, чтобы на его голову
возложила корону, которую вынес в неф Кьюрик на алой бархатной подушечке, та
самая молодая девушка, которая только что пообещала ему — среди всего прочего —
свое послушание, но которая действовала сейчас как королева-властительница.
Элана звонким голосом, которым, казалось, могла повелевать и горами, произнесла
довольно милую речь, в которой прозвучало немало лестных слов о Спархоке, и в
заключении ее возложила на его голову корону. Спархок, все еще коленопреклоненный,
поднял свое лицо вверх взглянуть на Элану, и та, не удержавшись, снова
поцеловала его. И рыцарь про себя отметил, что с каждым разом это получается у
нее все лучше и лучше.
— Теперь ты мой, Спархок, — проговорила она, все
еще касаясь губами его губ.
А потом, хотя Спархоку было еще далеко до дряхлости, Элана
помогла ему подняться на ноги. Миртаи и Келтэн вышли вперед, неся подбитые
горностаем мантии, чтобы возложить их на плечи королевской четы, после чего оба
новобрачных обернулись, чтобы принять поздравления.
За церемонией в нефе последовал свадебный ужин. Спархок
совершенно не помнил, что подавали на стол на этом ужине и даже ел ли он хоть
что-нибудь. Единственное, что осталось у Спархока в памяти — то, что тянулось
все это непомерно долго. Наконец новобрачные были препровождены к двери
роскошно убранной палаты, высоко в восточном крыле дома, находившегося в
ведении Церкви.
В комнате было много мебели. Тут стояли стулья и столы,
диван и множество шкафчиков, и широкая кровать на возвышении.
— Ну, наконец-то, — с облегчением произнесла
Элана. — Я думала, это все никогда не кончится.
— Да, — согласился Спархок.
— Спархок? — сказала она тогда, и в ее голосе уже
не слышалась властность королевы. — Ты меня правда любишь? Я знаю, что
заставила тебя это сделать — сначала в Симмуре, а потом здесь. Ты женился на
мне, потому что любишь меня, или просто уступил желанию королевы? — Голос
ее дрожал, и сейчас она казалась Спархоку совсем маленькой и беззащитной.
— Ты задаешь глупые вопросы, Элана, — мягко сказал
он ей. — Признаюсь, сначала ты загнала меня в угол, потому наверное, что я
не предполагал, каковы твои чувства. Я не слишком-то выгодное приобретение,
Элана, но я люблю тебя. Я никогда никого больше так не любил и никогда не
полюблю. Мое сердце несколько побито, но оно твое. — Спархок поцеловал
королеву, и она снова растаяла.
Поцелуй был долгим, но через несколько мгновений рыцарь
почувствовал, как маленькая ручка нежно скользит к его голове, чтобы снять
корону. Он отодвинул лицо и посмотрел прямо в блестящие серые глаза Эланы,
затем осторожно снял ее корону и дал фате упасть на пол. Молча они расстегнули
друг на друге горностаевые мантии.
