— Может быть, моя речь была чуть драматичной, —
улыбнулась Сефрения. — Но все же самое важное для нас сейчас, милые мои,
было в этих моих словах. Мы должны быть очень бдительны, и если хотим выстоять,
то должны бороться с любой каплей отчаяния, могущей закрасться в сердце любого
из нас и даже свести с ума.
— Но как мы можем не допустить этого? — все-таки
переспросил ее Келтэн.
— Это очень просто, Келтэн, — сказал Улэф. — Ты
очень внимательно наблюдаешь за Тиниеном. Как только он начнет вести себя как
мотылек, ты скажешь об этом Спархоку. А я буду неусыпно следить за тобой, чтобы
заметить лягушачьи проявления. Как только ты начнешь пытаться ловить мух
языком, я пойму, что у тебя с головой не все в порядке.
Глава 24
Снежинки размером с монету и черные как сажа летели,
подгоняемые ветром и вперемежку с моросящим дождем, по узкому проходу. Вороны
сидели на ветках деревьев, их перья были мокрыми, а глаза горели яростью. Было
такое утро, в которое хотелось оказаться за крепкими стенами, под надежной
крышей у веселого огня, но этих удобств, увы, не было под рукой, так что
Спархок и Кьюрик заползли поглубже в ветки можжевельника и ждали.
— Ты уверен? — прошептал Спархок оруженосцу.
— Да, — кивнул Кьюрик. — Я не мог ошибиться.
Это был дым от костра, на котором кто-то поджаривал мясо. О последнем, как ты
понимаешь, я догадался по запаху.
— Тогда ничего не остается, кроме как ждать, —
мрачно проговорил Спархок. — Меня совсем не привлекает возможность
неожиданно наткнуться на наших неприятелей. — Он попытался поменять позу,
но оказался зажат между двух колючих стволов.
— Что случилось? — прошептал Кьюрик.
— С какого-то бревна на меня капает вода. Прямо по шее
течет.
Кьюрик задумчиво посмотрел на него.
— Скажи мне честно, Спархок, с тобой все в
порядке? — спросил он.
— Да, если не считать того, что кругом так мокро.
— И все-таки я спрашиваю тебя вполне серьезно. Учти,
теперь я как никогда буду неустанно приглядывать за тобой. Ты для нас теперь самый
главный человек. Не столь уж важно как поведут себя остальные, но если ты
начнешь сомневаться и почувствуешь страх — тогда мы все в беде.
— Ты так говоришь, потому что наслушался Сефрению. Она
ведет себя порой как наседка.
— Ну, это вполне естественно, Спархок. Она любит тебя,
поэтому и беспокоится.
— Я уже вполне большой для того, чтобы опекать меня. И,
ко всему прочему, уже женат.
— О, да, ты прав. Как странно, но я совсем забыл об
этом.
— Очень смешно.
Они ждали, напрягая слух, но все, что им было слышно — это
шум падающих капель, стекавших по бревнам.
— Спархок, — наконец произнес Кьюрик.
— Что?
— Если со мной что-нибудь случится, ты ведь
позаботишься об Эсладе и мальчиках?
— Перестань, Кьюрик. Ничего с тобой не случится.
— Может и нет, но мне все равно надо знать.
— У тебя будет пенсия, и довольно большая. Возможно, я
продам часть земли, чтобы покрыть ее, и обязательно позабочусь и о твоей жене и
о сыновьях.
— Да, это в том случае, если ты тоже выживешь в этом
походе, — серьезно сказал Кьюрик.
— Все равно, можешь быть спокоен, я оставил завещание.
И если с нами обоими что случится, об Эсладе позаботится Вэнион.
— Ты обо всем подумал, Спархок.
— У меня слишком опасная работа. Я должен многое
предвидеть — даже несчастные случаи, — Спархок улыбнулся другу. — Ты
специально завел этот разговор, чтобы меня подбодрить? — спросил он.
— Я просто хотел выяснить для себя то, о чем постоянно
переживал, — ответил Кьюрик. — Ужасно не хочется, чтобы постоянно
мучила одна и та же мысль, тем более такая. А Эслада обязательно должна иметь
возможность обучить мальчиков ремеслу.
— У них уже есть такая возможность.
— Фермерство?.. — с сомнением в голосе проговорил
Кьюрик.
— Да нет, я не об этом. У меня был разговор с Вэнионом,
и мы решили, что твой старший сын видимо пойдет в послушники, как только
закончатся все эти дела.
— Это глупо, Спархок.
— Мы с Вэнионом так не думаем. Пандионскому Ордену
всегда были нужны люди верные и отважные, а твои сыновья, если они похожи на
своего отца — как нельзя лучше подходят для нашего братства. Мы бы и тебя давно
посвятили в рыцари, но ты даже слышать об этом не хочешь. Упрямый ты человек,
Кьюрик…
— Спархок, ты… — Кьюрик оборвал себя на
полуслове. — Тихо. Кто-то идет, — шепнул он.
— Это полный идиотизм, — сказал голос с другой
стороны завала на грубой смеси эленийского и стирикского, что выдавало в его
обладателе земохца.
— Что он сказал, — прошептал Кьюрик. — Я не
понимаю этой тарабарщины.
— Потом скажу, — так же тихо откликнулся Спархок.
— Можешь отправиться назад и сказать Суркхелю, что он —
идиот, Гауна, — предложил другой голос. — Уверен, он очень
заинтересуется твоим мнением.
— Пойду я к нему или нет, но Суркхель был и останется
полным идиотом, Тимак. Он из Коракаха, а они там все чокнутые или слабоумные.
— Наши приказы исходят от Отта, а не от Суркхеля,
Гауна, — сказал Тимак. — Суркхель просто делает, что ему говорят.
— Отт! — фыркнул Гауна. — Я не верю в его
существование. Священники просто выдумали его. Скажи, хоть кто-нибудь его
видел?
— Хорошо, что я твой друг, Гауна. Тебя бы могли
скормить стервятникам за такие слова. Да хватит причитать, все не так уж плохо.
Единственное, что нам надо делать — это прочесывать округу и смотреть, не
появятся ли люди там, где их и быть не может. Всех давно отослали в Лэморканд.
— Я устал от этого нескончаемого дождя.
— Скажи спасибо, что с неба течет вода, Гауна. Когда
наши древние сородичи дрались с рыцарями Храма на равнинах Лэморканда, они
попадали под дожди огня, или молний, или ядовитых змей.
— Рыцари Храма не могут быть такими ужасными. Да и что
они нам, — насмешливо проговорил Гауна. — У нас есть Азеш, он защитит
нас.
— Да уж, защита, — фыркнул Тимак. — Азеш
варит на обед земохских младенцев.
