Они спустились с горы и въехали в Элбак. Улицы были не
мощеными, и слякоть и снег хлюпали под копытами лошадей. Снег еще не
превратился в сплошную грязь и это ясно показывало, что в городе никого не
было. Единственная слабая струйка дыма поднималась из трубы низенького
полуразвалившегося домика, больше напоминавшего сарай и выходившего на то, что,
видимо, было городской площадью. Улэф втянул носом воздух.
— Судя по запаху, трактир, — сказал он.
Они спешились и вошли внутрь. Комната была длинной и низкой,
с прокопченными балками и разбросанной по полу грязной соломой. В этой
полутемной комнате, в которой совсем не было окон, было холодно, сыро и плохо
пахло, а единственный свет исходил от маленького огня, разведенного в очаге в
самом дальнем ее конце. Горбун в лохмотьях ломал скамейку, чтобы подбросить
дров в огонь.
— Кто здесь? — закричал он, когда они вошли.
— Мы путешествуем, — ответила по-стирикски
Сефрения странно недобрым тоном. — Мы ищем ночлег.
— Здесь не ищите, — проревел горбун. — Это
мой дом! — Он бросил обломки скамейки в огонь, натянул на плечи засаленное
одеяло и снова сел поближе к огню, подтянув к себе бочонок с элем.
— Мы с радостью переночуем и в другом месте, —
сказала ему Сефрения. — Но нам нужно кое-что разузнать.
— Пойдите спросить кого-нибудь еще. — Горбун
оглянулся и взглянул на стирикскую волшебницу. И тут все заметили, что глаза
его смотрели в разные стороны и взгляд был как у полуслепого.
Сефрения прошла по крытому соломой полу и посмотрела прямо в
лицо наглого горбуна.
— Похоже, ты один в этом городе, — сказала она
ему.
— Да, — угрюмо признался он. — Все остальные
отправились подыхать в Лэморканд. Я тоже здесь подохну, но мне хоть не придется
так долго тащиться к месту смерти. А теперь убирайтесь.
Тогда Сефрения вытянула вперед руку и повернула ладонью
вверх перед небритым лицом горбуна. Голова змеи поднялась с ладони, ее язык
дрожал. Полуслепой земохец щурился, поворачивая туда-сюда голову, силясь
разглядеть, что она ему показывала. Потом он издал крик страха, приподнялся на
стуле и упал назад, разлив эль.
— Позволяю тебя приветствовать меня, — безжалостно
произнесла Сефрения.
— Я не знал кто вы, Жрица, — пролепетал
горбун. — Прошу вас, простите меня.
— Посмотрим. А теперь отвечай мне, есть ли кто-нибудь
еще в городе. И не вздумай хитрить.
— Никого, Жрица, только я — но я слишком изувечен,
чтобы ехать, и почти ничего не вижу. Они бросили меня.
— Мы ищем наших спутников. Они должны были проезжать
здесь раньше нас: четверо мужчин и женщина. У одного из них белые волосы, а
другой очень смахивает на обезьяну. Ты видел их?
— Пожалуйста, не убивайте меня.
— Тогда говори.
— Несколько человек проезжали здесь вчера. Это могут
быть те, кого вы ищете. Я не смог разглядеть их лица. Однако я слышал их
разговор. Они сказали, что отправляются в Эйк, а оттуда — в столицу. Они украли
лодку Тассалка. — Горбун сел на пол, обхватил себя руками и начал
раскачиваться взад-вперед, рыдая и воя.
— Он сумасшедший, — тихо сказал Тиниен Спархоку.
— Да, — печально согласился Спархок.
— Все ушли, — завывая пел горбун. — Все ушли
умирать за Азеша. Убейте эленийцев и умрите. Азеш любит смерть. Все умрите… Все
умрите… Все умрите за Азеша.
— Мы возьмем лодку, — прервала его причитания
Сефрения.
— Берите, берите… Никто не вернется. Все погибнут, и их
пожрет Азеш.
Сефрения повернулась спиной к горбуну и вернулась туда, где
стояли остальные.
— Мы уезжаем, — произнесла она тоном, не терпящим
возражения.
— Что с ним будет? — тихо спросил ее Телэн. —
Он же тут один и почти слепой.
— Он умрет, — резко ответила она.
— В одиночестве? — голос Телэна дрожал.
— Все умирают в одиночестве, Телэн, — ответила
Сефрения и вывела мальчика из вонючей комнаты.
Однако выйдя из дома матушка не выдержала и разрыдалась.
Спархок подошел к седельным сумкам, вынул карту и, вздохнув,
стал разглядывать ее.
— Зачем Мартэлу ехать в Эйк? — пробормотал
он. — Это же огромный крюк.
— Из Эйка тоже есть дорога в Земох, — сказал
Тиниен, показывая на карту. — Мартэл наверняка боится, что мы его
настигнем, вот и пытается исхитрится, чтобы уйти от нас. Ведь его лошади
наверняка уже падают с ног.
— Может быть, — согласился Спархок. — Да
Мартэл никогда и не любил ездить через страну.
— Мы отправимся тем же путем?
— Нет. Мартэл мало что смыслит в лодках, так что он
пробарахтается тут несколько дней. Кьюрик бывалый моряк и он отлично справится
с перевозкой нас на тот берег, а там путь до столицы займет у нас дня три. Мы
можем успеть прибыть в Земох раньше Мартэла.
— Кьюрик, — позвал он. — Пойдем, отыщем
подходящую лодку.
Спархок опирался о борт большой просмоленной шаланды,
которую выбрал Кьюрик. Ветер дул на восток, и их судно быстро неслось по волнам
залива. Спархок полез под одежду и достал письмо Эланы.
«Любимый, — писала она. — Если все шло хорошо, ты
должен быть уже совсем близко от границы Земоха. А я должна верить, что у тебя
все хорошо, иначе сойду с ума. Ты и твои спутники победят, милый Спархок. Я
знаю это так же точно, как если бы сам Господь Бог сказал мне об этом. Нам было
предначертано полюбить друг друга и пожениться. У нас в этом не было выбора,
хотя я, конечно, не выбрала бы никого другого. Судьба предопределила твою
встречу со мной, так же как и встречу с твоими друзьями и верными спутниками.
Кто в целом мире лучше подходит для того, чтобы разделить с тобой то нелегкое
бремя, что ты взвалил себе на плечи, как не эти прекрасные люди? Келтэн и
Кьюрик, Тиниен и Улэф, Бевьер и милый Берит, такой юный и такой храбрый, все
они присоединились из любви и во имя общей цели. Ты не можешь потерпеть
поражение, мой любимый, только не с такими друзьями. Торопись, мой рыцарь и
муж. Веди своих непобедимых спутников в логово нашего старого врага и вызови на
бой. Пусть дрожит Азеш, потому что идет рыцарь Спархок с Беллиомом в руке и все
силы Ада не остановят его. Торопись, любимый, и знай, что твое оружие — не
только Беллиом, но и моя любовь.
Я люблю тебя. Элана».
