— Они — эленийцы, леди Сефрения, — возразил
Бевьер. — Надо было дать им напутствие в эленийскую веру.
— Со всеми ее предрассудками и противоречиями,
Бевьер? — спросила она. — Нет, не думаю. Это вера не для них. Телэн,
ты закончил?
— Я собрал все кусочки, которые смог найти, Сефрения.
— Захвати их с собой в пещеру. — Сефрения
поворотила свою белую кобылку и увела их от алтаря.
Они вернулись в пещеру, забрали оттуда свои вещи и снова
выехали на жгучий мороз.
— Откуда были те люди? — спросил по дороге
Спархок.
— Из северо-восточного Земоха, — ответила
она, — из степей к северу от Мерджука. Это эленийцы с очень низким уровнем
развития, которым не удалось пообщаться с цивилизованными людьми, как вам всем.
— Имеешь в виду со стириками?
— Конечно. Разве есть в этом мире другие цивилизованные
люди?
— Не язви, пожалуйста, — укоризненно проговорил
Спархок.
Сефрения мягко улыбнулась.
— Это была идея Отта — включать оргии в ритуалы
поклонения Азешу. Это как нельзя лучше подходило для эленийцев, решил он. Отт
ведь сам элениец и знает, насколько сильны ваши аппетиты к этому. У нас,
стириков, более экзотичные извращения: сам Азеш предпочитает их, но темные люди
в глубинках все еще придерживаются древних способов общения с Богом. Они
относительно безобидны.
Телэн пристроился позади них.
— Что ты хочешь, чтоб я сделал с этими
черепками? — спросил он.
— Выбрасывай их по дороге, — ответила она, —
но только по одному кусочку примерно через каждую милю. Не забывай об этом.
Начало ритуалу было положено, и нам нельзя допустить, чтобы кто-нибудь сложил
эти кусочки вместе. Хватит с нас и облака. Не стоит оставлять позади себя
самого Азеша.
— Аминь, — сказал с жаром мальчик. Он отъехал в
сторону, приподнялся в стременах и швырнул кусок глины как можно дальше.
— Мы в безопасности, да? — спросил Спархок. —
Я имею в виду, теперь, когда идол разбит и как только Телэн закончит
разбрасывать его куски?
— Не думаю, милый. Ведь облако все еще здесь.
— Но облако не причиняло нам вреда, Сефрения. Оно
пыталось напустить на нас уныние и страх, но это все. От этого нас уберегла
Флейта. Но если это самое большое на что способно облако, то оно не
представляет особой угрозы.
— Не будь таким самоуверенным, Спархок, —
предостерегла Сефрения. — Облако — или тень, что бы это там не было —
скорее всего, создание Азеша, и это делает его по меньшей мере таким же
опасным, как Дэморк или Ищейка.
Местность по мере их продвижения на восток не изменялась к
лучшему, и погода тоже. Было ужасно холодно, и вздымающиеся облака черной пыли
закрывали небо. Та растительность, которая им встречалась, была слабой и
жидкой. Они ехали по едва различимой тропе, хотя своими извилинами она больше
напоминала тропинку, проторенную дикими козами, чем людскую. Родники попадались
редко, и вода превратилась в лед, так что приходилось его растапливать, чтобы
напоить коней.
— Чертова пыль! — вдруг проревел Улэф, отбрасывая
полу, что прикрывала его рот и нос.
— Осторожно! — сказал ему Тиниен.
— Какой во всем этом толк? — спросил Улэф,
отплевываясь от пыли. — Мы даже не знаем, куда едем. — Он опять
закрыл лицо плащом и поехал дальше, бормоча что-то себе под нос.
Лошади шли дальше, их копыта выбивали маленькие кусочки
смерзшейся пыли.
Печаль и уныние, овладевшие ими в горах к западу от залива
Мерджука, явно возвращались, и Спархок с тревогой наблюдал за тем, как быстро
ухудшается настроение у его спутников.
Бевьер и Тиниен о чем-то угрюмо беседовали. Спархок
прислушался.
— Это грех, — упрямо говорил Бевьер. — Даже
предполагать такое — ересь и богохульство. Отцы Церкви доказали это, а
откровения, исходящие от Бога, суть — Бог. Так Господь говорил нам, что он и
только он является единственным божеством…
— Но… — хотел возразить Тиниен.
— Дослушай меня, друг мой, — сказал ему
Бевьер. — Поскольку Бог говорит нам, что нет других Богов кроме него, то
нам не верить в это — страшнейший грех. Мы все вовлечены в дело, за которым
ничего не стоит, кроме детских суеверий. Земохцы — это опасность, конечно, но
это мирская опасность, так же, как и эшандисты. У них нет сверхъестественных
союзников. Мы зазря отдаем свои жизни в поисках мифического врага, который
существует только в больном воображении наших проклятых врагов. Я докажу это
Спархоку, и не сомневаюсь, его можно будет убедить прервать этот никчемный
поход.
— Так будет лучше всего, — согласился Тиниен с
некоторой долей сомнения. Они оба, казалось, совершенно не замечали, что
Спархок едет от них на расстоянии, достаточном, чтобы все слышать.
— Тебе надо поговорить с ним, Кьюрик, — долетел до
Спархока голос Келтэна. — У нас нет ни единого шанса.
— Скажи ему сам, — прорычал Кьюрик. — Я всего
лишь оруженосец. Не мне говорить моему лорду, что он маньяк-самоубийца.
— Честное слово, мы просто должны проскользнуть ему за
спину и связать его. Я не пытаюсь просто спасти собственную жизнь, я хочу
спасти и его тоже.
— У меня те же чувства, Келтэн.
— Они идут! — неожиданно закричал Берит, указывая
на близкое облако клубящейся пыли. — К оружию!
Воинственные крики друзей Спархока были пронзительны и даже
визгливы, в них звучала паника, а в самом вызове чувствовалось отчаяние. Они
влетели в облако пыли, размахивая в воздухе мечами и топорами.
— Помоги им, Спархок, — с надрывом в голосе
закричал Телэн.
— Помочь им с чем?
— С этими чудищами. Их же всех убьют!
— Сомневаюсь, Телэн, — прохладно ответил Спархок,
глядя на своих друзей с оружием накинувшихся на облако пыли. — Их сил
достаточно для такого противника.
Телэн с удивлением уставился на него, а потом отъехал в
сторону, ругаясь себе под нос.
— Я так понимаю, ты в этой пыли тоже ничего не
видишь? — спокойно спросила Сефрения.
— Это просто пыль, матушка, просто пыль.
— Тогда давай-ка разберемся с этим.
Сефрения что-то коротко произнесла по-стирикски и взмахнула
рукой.
