Сефрения, одетая в белые одежды и с венком из нежнейших
цветов на прекрасной голове, поджидала их на мраморных ступенях дворца. Рядом
на толстой ветви раскидистого дуба, древнейшего из древних, сидела, весело
болтая в воздухе своими босыми ногами, королева этого сказочного уголка,
Дитя-Богиня Афраэль. На ней было белоснежное одеяние, расшитое серебристыми
нитями, на которое она сменила свое простенькое детское платьице, а голову ее
украшал венец из лучей света. И она заговорила с ними, но теперь уже не языком
свирели, а возвысила свой голос в чистой и светлой песне-приветствии. Малышка
спрыгнула с ветви дуба и, ступая как можно тише, спустилась по ступеням дворца.
И когда она наконец оказалась на свежей зеленой траве, то закружилась в
шаловливом танце, и ноги ее едва касались изумрудного покрова лужайки.
Теперь-то Спархок понял, откуда следы травяного сока на ее маленьких ножках. А
Афраэль все танцевала и раздаривала всем вокруг свои улыбки и поцелуи. Она даже
прикоснулась губами к белоснежным созданиям, которые привели в ее сказочные
владения утомленных путников. Спархок хотел сказать ей что-то ласковое и
шутливое, но смог лишь вздохнуть и улыбнуться маленькой Богине. Афраэль
заметила это и повелительным жестом своих детских ручек приказала ему
преклонить колено. Затем она нежно обняла его за шею и несколько раз
поцеловала.
— Если ты не прекратишь подшучивать надо мною,
Спархок, — прошептала она ему прямо в ухо, — я лишу тебя твоих
доспехов и отправлю пасти овец.
— О, прости меня за мою провинность,
Божественная! — мило усмехнулся рыцарь.
Она рассмеялась ему в лицо и снова ее губы коснулись его
щеки. Сефрения мягко покачала головой:
— Афраэль совсем не изменилась, она по-прежнему любит
целоваться.
Они позавтракали неведомыми человеку нежнейшими фруктами и
разлеглись на мягкой траве, а птицы пели им удивительные нежные песни,
доносившиеся из тенистых ветвей деревьев священной рощицы. Наконец Афраэль
поднялась с бархатной травы и, обойдя всех, вновь подарила каждому по поцелую. А
затем она заговорила с ними ласково, но серьезно.
— Мне очень горько оттого, что я не смогла быть с вами
последние месяцы, — начала она. — Но сюда я позвала вас не для того,
чтобы мы могли с приятностью провести здесь несколько часов, хотя это и
наполняет мое сердце огромной радостью и счастьем. Но все же собрались вы здесь
по моей просьбе и с помощью моей сестры, — она послала Сефрении сияющую
улыбку, — для того, чтобы я могла поведать вам Откровения. Простите меня,
если я утаю что-то от вас, но это Откровения Богов, и, боюсь, не все вам может
быть понятно. Признаюсь честно, что я люблю каждого из вас, и, полагаю, вы не
обидитесь, если я вам скажу, что хотя я предстаю перед вами в облике ребенка,
вы для меня тоже дети. Вам трудно понять это, но не обижайтесь на меня.
Афраэль умолкла и оглядела своих притихших слушателей. Их
лица выражали удивление и даже непонимание.
— Да что с вами?! — воскликнула она.
Спархок поднялся, поманил ее и отвел в сторону.
— Ну что? — сердито спросила Афраэль.
— Ты можешь выслушать мой совет? — спросил ее
рыцарь.
— Ну, слушаю… — проговорила малышка и вызывающе
вскинула голову.
— Афраэль, ты просто потрясла всех их своим
красноречием! Келтэн — так тот вообще сидит дуб дубом… Мы простые люди,
маленькая богиня, так сделай милость — говори с нами нашим языком, если хочешь
чтобы мы понимали тебя.
Она надула губки.
— Я трудилась несколько недель над этой речью, Спархок!
— Афраэль, это замечательная речь. Когда ты будешь
говорить с другими Богами, а я уверен, ты будешь, то перескажи им слово в
слово, что хотела сказать нам. Они просто попадают в обморок от восхищения. Я
знаю это наверняка. А теперь давай вернемся, и ты скажешь нам главное, ведь
ночь не может длиться долго. Скажи то, что тебе необходимо нам поведать. И,
пожалуйста, сделай милость — не выражайся языком древних. А то, знаешь, речь
твоя становится очень похожа на проповедь, а на проповеди обычно людей клонит
ко сну.
Малышка еще сильнее надула губки.
— Ну ладно, Спархок, — наконец произнесла
она. — Но запомни, что ты лишаешь меня удовольствия произнести мою речь.
— Я буду надеяться, что ты простишь меня за это.
В ответ она показала ему язык, и они вернулись назад, чтобы
присоединиться к своим друзьям.
— Этот ворчливый старый медведь попросил, чтобы я
побыстрее перешла к делу, — сказала Афраэль, лукаво поглядывая на
Спархока. — Конечно, рыцарь-то он неплохой, но не хватает ему немного
поэзии. Ну что ж, а теперь я хочу рассказать вам немного о Беллиоме, почему он
так могущественен и так же опасен.
Она нахмурила брови и немного помолчала.
— Беллиом — суть не материя, — продолжила
Афраэль. — Он — дух, и он древнее звезд. Духов много, но у каждого из них
свои свойства и особенности, и самое важное, что у каждого из них свой цвет.
Знаете, что произойдет… — она оглядела всех. — Хотя прибережем это на
другой раз, — решила она. — Эти духи обитают на небесах… — Афраэль
снова запнулась. — Пожалуй, все это слишком сложно, Сефрения, —
произнесла она жалобным голоском. — И почему эти эленийцы такие темные?!
— Потому что их Бог не посвящает их во многие
тайны, — ответила ей Сефрения.
— Вот ведь Старый! — воскликнула Афраэль. —
Он провозгласил Заповеди, не объяснив причин и ничего не растолковав им. Так
значит, вся его миссия заключается в том, чтобы создавать заповеди и законы, но
ведь это так скучно!
— Почему бы тебе не продолжить свой рассказ, Афраэль?
— Хорошо, — Дитя-Богиня оглядела притихших рыцарей
и их спутников. — Духи облачены в разные цвета, и в этом есть свое
предназначение. А теперь внимательно слушайте меня! Духи создают Иные Миры. Беллиом,
а это его не настоящее имя, сотворил Голубой Мир. Просто когда смотришь на этот
мир издалека, он и вправду кажется голубым, ведь на нем так много океанов.
Бывают и другие миры: красные, желтые, зеленые, да и множества других цветов,
каких только пожелаешь. Духи создают эти миры, привлекая частички пыли,
проносящейся из пустоты-бесконечности, и эта пыль, пролетая, оседает в этих
Мирах, облекая их в свой цвет, и Миры краснеют, желтеют, зеленеют, в общем,
становятся цветными. Но Беллиом, сотворив свой Мир, допустил ошибку. Скопления
красной пыли огромны, а сущность Беллиома — голубая. Он не выносит красного. А
вот когда красная пыль соединяется в огромную кучу, то тогда получается…
— Железо! — воскликнул Тиниен.
— А ты говоришь, они не понимают?! — с укором
заметила Спархоку Афраэль.
