Бевьер многозначительно потряс в воздухе своим ужасным
топором.
— Ну что ты думаешь? — Келтэн Спархока.
— Если надо, будем драться, — сказал
Спархок. — Да и вряд ли они согласятся добровольно убраться с нашего пути.
То, что произошло потом, походило скорее на убийство, чем на
честное сражение. Пьяная пирушка, продолжавшаяся видимо уже довольно долгое
время, успела превратить этих нерадивых земохских вояк в агрессивных, но слабо
соображающих животных. И рыцари Храма просто подбежали к ним и порубили на куски.
Один из солдат только и успел что вскрикнуть, и его удивленный крик потонул в
зверином скрежете грома.
Без единого слова рыцари оттащили недвижимые тела к дверным
проемам домов и укрыли их там. Затем они окружили Сефрению, на случай новой
стычки, и двинулись вперед по широкой хорошо освещенной улице к морю коптящих
факелов, которые, казалось, огненным кольцом окружали дворец Отта.
И опять они услышали этот ужасный холодящий сердце вой.
Вернулся Телэн, на этот раз он даже не пытался ускользнуть от них снова.
— До дворца совсем недалеко, — сказал он. —
Там расставлен караул. Ну и странные на них доспехи, сплошь все утыканные
стальными остриями. Они ужасно похожи на ежей.
— Сколько их там? — спросил Келтэн.
— Много, я не успел сосчитать. А вы слышали этот вой?
— Уж лучше бы его не слышать.
— Но все равно вам придется теперь привыкнуть к этому
звуку. Это воют те самые солдаты, что охраняют дворец.
Дворец Отта был немного больше, Базилика в Чиреллосе, но
уступал Священному собору в грации и величавости. В начале своей жизни Отт был
пастухом, и с тех самых пор он не изменял своему вкусу и полагал, что чем
больше, тем лучше. Дворец его был построен из обломков рыжевато-черной
базальтовой скалы. Плоский ровный базальт — прекрасный материал для построек,
он придает впечатление массивности, но не красоты и гармонии.
Этот дворец вознесся подобно огромной горе в самом центре
Земоха. Правда на самой вершине этой мрачной громадины возвышалось несколько
башен, что обычно для дворцовой постройки, но в данном случае эти неотесанные
остроконечные шпили, пронзающие небо, не придавали ни грации, ни величия, да и
вообще казались не к месту. Постройка этих башен началась еще много веков тому
назад и до сих пор так и не была завешена. Шпили бестолково упирались в небо,
окруженные полусгнившими остатками грубых подмостков. Этот дворец был не столь
воплощением зла, как символом безумия, застывшим свидетельством тщетности любых
начинаний.
Неподалеку от дворца Спархок смог разглядеть возвышающийся
купол Храма Азеша, представлявший из себя полусферу ржаво-черного цвета,
сооруженную из гигантских симметрично расположенных шестиугольных базальтовых
блоков, придававших всей постройке вид гнезда какого-то ужасающе громадного
насекомого или огромной зияющей раны.
Все пространство вокруг дворца и примыкающего к нему Храма
казалось мертвым, там не было ни домов, ни деревьев, а лишь голая равнина,
простирающаяся на сотню ярдов от зловещих стен. В темные ночи они освещалась
тысячью факелов, наугад воткнутых в щели между плитами, казавшимися в темноте
огромным полем из мерцающих огней.
Широкая улица, по которой продвигались рыцари, вела через
освещенную рыночную площадь прямо к главному порталу жилища Отта, а там
сужалась и проходила через сводчатый проем с дверями, самыми широкими, какие
только доводилось видеть Спархоку на своем веку; они были зловеще распахнуты.
Воины, охранявшие дворец, выстроились между стенами и полем
коптящих факелов. Они были облачены в доспехи, изощреннее и причудливее, чем
мог бы себе вообразить Спархок. Их шлемы были отлиты из стали в форме черепа и
увенчаны также стальными ветвистыми рогами, напоминающие оленьи. Их латы в
местах соединений — на локтях и плечах, на коленях и бедрах — были покрыты
длинными шипами и сверкающими выступами. Стальные предплечья также были усеяны
острыми крючьями и шипами. Солдаты сжимали в руках тяжелые, мерзко раскрашенные
щиты и пугающего вида оружие, созданное, казалось, не для того, чтобы сразить
противника наповал и обречь на смерть, а вызвать боль и мучения от
прикосновений его острых, как бритва, зубцов, напоминающих зубья пилы, и
огромного крюка на конце.
Сэр Тиниен был дейранцем, а его народ с незапамятных времен
славился своими знаниями о доспехах.
— Это просто идиотизм, самое чистейшее ребячество, с
которым мне когда-либо приходилось сталкиваться в жизни, — презрительно
проговорил он в затишье между двумя раскатами грома.
— Что? — переспросил Келтэн.
— Их доспехи никуда не годятся. Ведь они должны служить
не только для защиты того, кот их носит, но и для его относительной свободы
передвижения. Зачем же намеренно превращать себя в черепаху?
— Но вид у этих доспехов весьма устрашающий.
— Наверное, только с этой целью они и были сделаны,
поскольку других достоинств у них нет. Да, к тому же, все эти шипы да крючья
лишь помогают противнику, указывая на наиболее уязвимые места. И о чем только
думал оружейник, выковавший такую красоту? — Тиниен усмехнулся.
— Это наследие еще прошлой войны, — объяснила
Сефрения. — Земохцы были просто потрясены, когда увидели доспехи рыцарей
Храма. Они совершенно не поняли для чего предназначено это стальное облачение,
но были поражены его устрашающим видом. И с тех пор земохские мастера стали
ковать доспехи, такие, что вряд ли послужат защитой в бою, но зато запугают
противника.
— По крайней мере, я б такого уродства вряд ли
испугался, — фыркнул Тиниен.
Затем словно по какому-то сигналу, понятному лишь этим
уродливо одетым солдатам Отта, они снова издали этот леденящий безумный вой.
— Может быть, это их боевой клич? — нервно
предположил Берит.
— Возможно, и вероятно это лучшее на что они
способны, — ответила ему Сефрения. — Культура Земоха в основном
стирикская, а стирики ничего не смыслят в войне. Ринувшись в бой, эленийцы
обычно издают боевой клич. Вот они и пытаются подражать этому звуку.
— Может, ты достанешь Беллиом и сотрешь их с лица
земли, Спархок? — предложил Телэн.
— Ни в коем случае! — возразила Сефрения. —
Мы заключили Беллиом, а вместе с ним и Троллей-Богов, в надежную темницу. Так
не будем тревожить и высвобождать их силу, пока не встретимся с Азешем. И стоит
растрачивать мощь Беллиома на обыкновенных солдат, когда мы не знаем что еще
нас ожидает впереди.
— Она права, — признал Тиниен.
