— Если вас так оскорбляет мой внешний вид, ваше
величество, то я могу удалиться. Однако меч будет там, где находится сейчас. Я
не смогу защитить вас выданной мне вязальной спицей.
— Что такое? — горячо начала она. Глаза ее гневно
сверкнули.
— Таково мое решение, Элана, — резко обрубил он
все ее возражения. — Я отвечаю за вашу безопасность, и те шаги, которые я
в связи с этим вынужден предпринимать, не подлежат обсуждению.
Они обменялись долгими тяжелыми взглядами. Спархок знал, что
это был не последний раз, когда столкнулись их воли.
Взгляд Эланы смягчился.
— Ты такой суровый и неумолимый, мой рыцарь, —
сказала она.
— Там, где это касается безопасности вашего величества
— да!
— Так что же мы тогда спорим, мой рыцарь? —
капризно улыбнулась она, хлопая ресницами.
— Не делай так, Элана, — сказал он ей, привычным,
в обращении с нею, когда она была маленькой девочкой, тоном наставника. —
Ты королева, а не какая-нибудь застенчивая горничная. Не пытайся просить, а тем
более очаровывать. Приказывай.
— А ты снимешь этот меч, если я прикажу тебе, Спархок?
— Нет, здесь обычные правила неприменимы.
— И кто решил это?
— Я. Но если ты хочешь, мы можем послать за графом
Лэндийским. Он хорошо разбирается в законах и сможет высказать нам свое мнение
по этому поводу.
— Но если он не решит в твою пользу, ты ведь и его не
послушаешь?
— Да.
— Это не честно, Спархок.
— А я и не пытаюсь быть честным, моя королева.
— Спархок, по крайней мере когда мы наедине, можешь ты
отказаться от «ваших величеств» и «моих королев». В конце концов, у меня есть
имя, и ты не боялся меня называть по имени, когда я была ребенком.
— Как пожелаешь, — пожал он плечами.
— Нет, скажи, Спархок, скажи — Элана! Это не трудное
имя, скажи, ничего с тобой не случится.
Спархок улыбнулся.
— Хорошо, Элана, — сдался он. После поражения в
вопросе о мече ей была необходима хотя бы маленькая победа, чтобы восстановить
свое королевское достоинство. Она откинулась на подушки и задумалась. Ее
светлые волосы были аккуратно уложены, а на щеках играл румянец, слегка
контрастирующий с нежной бледностью ее кожи. — А что ты делал в Рендоре
после того, как этот идиот Алдреас отправил тебя в ссылку.
— Не стоит так говорить о своем отце, Элана.
— Да какой из него отец, Спархок, и умом он особенно не
блистал. Должно быть, усилия, которые он растратил на свою сестру, размягчили
его мозги.
— Элана!
— Не притворствуй, Спархок! Весь дворец знает об этом,
а возможно, и целый город.
Спархок решил, что пора подыскать мужа для своей королевы.
— Откуда тебе так много известно о принцессе
Ариссе? — спросил он. — Ее ведь отправили в монастырь еще до твоего
рождения.
— У слухов долгая жизнь.
Спархок лихорадочно обдумывал, как бы сменить тему беседы.
Хотя Элана, казалось, была неплохо осведомлена о том, что говорила, он не мог
примириться с тем, что она ведет подобные разговоры. Он чувствовал, что в душе
она для него по-прежнему чистый, невинный ребенок, каким он ее оставил десять
лет назад.
— А ну-ка протяни свою левую руку, — сказал
он, — у меня кое-что есть для тебя.
И все же каждый из них ощущал некоторую натянутость их
отношений. Многое оставалось еще невыясненным. В Спархоке происходила
мучительная внутренняя борьба между строгим, но нежным наставником и
беспрекословным исполнителем королевских приказов. Он не понимал, что ждет от
него Элана, которая казалась то шаловливым капризным ребенком, то вполне зрелым
монархом. Обоим им было хорошо известно, что за время отсутствия Спархока в
характере Эланы произошли большие изменения. То был период ее становления как
королевы. Со своей стороны она, видимо, была уверена в недавно приобретенных ею
качествах и положении. Однако несомненным было и то, что ей постоянно
приходилось разрываться между желанием показать себя во всей красе своего
королевского величия или по-прежнему оставаться свободной от всего этого. Эти
чувства испытывала она и в тот самый момент, когда Спархок осторожно надел на
палец ее левой руки кольцо с ярко-красным рубином, которое, как ему казалось,
принадлежало королю Алдреасу. Элана бросила на кольцо не более чем
поверхностный взгляд, а затем с восторженным криком обхватила рыцаря руками за
шею и, притянув к себе растерявшегося Спархока, буквально впилась своими губами
в его.
Это было весьма неосмотрительно с ее стороны, поскольку
именно в этот момент дверь распахнулась и в комнату вошли Вэнион и граф
Лэндийский. Старый граф вежливо кашлянул, и Спархок, покрасневший до корней
волос, нежным, но властным движением убрал руки королевы со своей шеи.
Граф Лэндийский улыбнулся знакомой улыбкой, а Вэнион
удивленно поднял брови.
— Простите за беспокойство, моя королева, —
вежливо сказал лорд Лэнда, — но поскольку ваше выздоровление идет
достаточно быстро, лорд Вэнион и я подумали, что стоило бы познакомить вас с
состоянием дел в вашем государстве.
— Конечно, лорд Лэнда, — ответила королева
невозмутимым тоном.
— За дверью палаты вашего величества стоят наши друзья,
которые могли бы более подробно поведать вам о важнейших событиях, чем я и
граф, — сказал Вэнион.
— Так пусть скорее заходят.
Спархок чувствовал, что во рту у него пересохло. Он отошел в
сторону и налил себе стакан воды.
Вэнион вышел из комнаты и через несколько мгновений
возвратился уже с друзьями Спархока.
— Я полагаю вы, ваше величество, знакомы с Сефренией,
Кьюриком и сэром Келтэном, — сказал он и затем представил королеве
остальных, умышленно не останавливаясь при этом на ремесле Телэна.
— Я так рада видеть вас всех, — любезно
приветствовала вошедших Элана. — Но перед тем, как мы начнем, мне хотелось
сказать вам кое-что очень важное. Сэр Спархок только что сделал мне предложение
выйти за него замуж. Не правда ли очень мило с его стороны?
От такой неожиданности Спархок, только что поднесший к своим
пересохшим губам стакан воды, зашелся кашлем.
— Что случилось, дорогой? — невинным голосом
спросила Элана.
