— На то есть причина, Тиниен, — усмехнулся
Улэф. — Помнишь, что он сделал с капитаном, который хотел помешать нам
пройти к Базилике? — Улэф стянул с головы рогатый шлем и почесал в
затылке. — Да еще эта молитва… От нее, по-моему, у всех просто кровь стыла
в жилах. Убить кого-нибудь в пылу спора — это понятно, но помолиться потом за
его душу — это оказывает на многих впечатление.
— Что ж, возможно и так, — Тиниен оглянулся через
плечо на солдат, кое-как плетущихся за его лошадью, не соблюдая никакого строя.
На лицах их была печаль, видимо от того, что они чувствовали, что в сражении
поучаствовать все же придется. Большинство из них никогда не воевали, и их
охватил страх перед грядущими боями. — Эй, друзья! — укоризненно
прокричал Тиниен. — Ну нельзя же так! Вы должны быть хотя бы похожими на
солдат. Выровняйте-ка ряды и извольте идти в ногу. Мы должны хотя бы
поддерживать свою репутацию, — немного помолчав он неожиданно предложил: —
А как насчет песни? Мирных жителей всегда приободряет, когда солдаты поют, идя
на битву. Мы должны показать нашу храбрость и презрение к смерти.
Несколько голосов неуверенно затянули песню. Тиниен приказал
начать сначала. Так повторилось несколько раз, пока орущая во все горло колонна
не удовлетворила его желание.
— А ты жестокий человек, — заметил Улэф.
— Я знаю.
К удивлению Спархока, узнав о попытке рендорца убить его,
Сефрения оставалась спокойной.
— Ты уверен, что видел тень перед нападением? —
спросила она.
Спархок утвердительно кивнул.
— Кажется, наши подозрения были
небезосновательны, — с удовлетворением отметила Сефрения, глядя на
маленький отравленный клинок, лежащий на столе. — Странно, что они при
помощи этого хотели справиться с человеком, одетым в доспехи.
— Но тут все могла решить царапина, матушка.
— Но как он смог бы тебя поцарапать, если ты весь
закован в сталь?
— Он пытался нанести удар в лицо, Сефрения.
— Так держи забрало опущенным.
— Я бы выглядел смешно.
— А что лучше — выглядеть смешным или мертвым?
Кто-нибудь из наших друзей видел это?
— Келтэн. По крайней мере он знает, что это произошло.
Сефрения нахмурилась.
— Я надеялась, что мы сможем держать все это в секрете,
хотя бы пока не узнаем, в чем тут дело.
— Келтэн знает, что кто-то пытался убить меня, вот и
все. Они наверняка подумают, что это просто происки Мартэла.
— Ну что ж, не будем их разубеждать.
— Произошло несколько отставок, милорд, — доложил
Келтэн Вэниону, когда они собрались у подножия Базилики. — Мы не могли
утаить того, что собираемся делать.
— Этого можно было ожидать, — сказал
Вэнион. — На внешней стене оставлены дозоры?
— На внешней стене остался Берит, милорд, —
ответил Келтэн. — Из парня выйдет отличный рыцарь. Нужно только
присмотреть, чтобы он остался в живых. Мартэл уже развернул войска, и, похоже,
готов наступать. Я удивлен, что он все еще медлит. Наверняка кто-нибудь из жаб
Энниаса уже сообщил ему обо всем, что произошло в Базилике утром. Ведь каждая
минута задержки дает нам лишнее время подготовиться к обороне.
— Бедность, Келтэн, — объяснил Спархок. —
Мартэл слишком алчен, чтобы поверить, что такая же алчность не присуща всем без
исключения представителям рода человеческого. Он думает, что мы будем защищать
весь Чиреллос, и дает нам время так растянуть оборону, чтобы его войско прошло
сквозь нас как нож сквозь масло. Ему никогда не понять, как мы могли решиться
покинуть внешний город и защищать лишь внутренние стены.
— Полагаю, что многие из моих братьев патриархов думают
так же, — с улыбкой произнес Эмбан. — Вряд ли нам удалось бы все так
гладко провести в Курии сегодня утром, если бы те, чьи дома расположены во
Внешнем городе, знали, что мы собираемся оставить их дома на разграбление
наемникам Мартэла.
Тут к ним присоединились Комьер и Улэф.
— Нам придется разрушить несколько домов, стоящих рядом
со стенами, — сказал Комьер. — С севера на город наступают
лэморкандцы, а они имеют обыкновение пользоваться арбалетами, так что не стоит
оставлять в их распоряжение крыши высоких зданий, с которых им будет удобно
обстреливать нас. Вообще-то я не слишком сведущ в осадной войне, —
признался он. — Какие орудия Мартэл сможет использовать против нас?
— Тараны, стенобитные машины, — ответил
Абриэль. — А также катапульты и штурмовые башни.
— Что за штурмовые башни?
— Деревянные башни на колесах. Их подкатывают вплотную
к стене, и солдаты выпрыгивают с верхней площадки прямо на нас, защитников. Это
гораздо более удобный способ, чем приставные лестницы.
— На колесах? — переспросил Комьер.
— Да, именно так.
— Ну что ж, — усмехнулся Комьер. — Тогда мы
остатки от разрушенных домов разбросаем по улицам на подходах ко Внутреннему
городу. На колесах особенно не разъездишься по грудам булыжника.
На площадь перед Базиликой галопом на взмыленной лошади
влетел Берит, и, миновав солдат церкви, остановился у лестницы. Спрыгнув с
седла, он взбежал по ступеням.
— Милорды! — переводя дыхание воскликнул
он, — люди Мартэла начали собирать осадные орудия.
— Может, кто-нибудь мне объяснит все это? —
спросил Комьер.
— Ну, осадные орудия обычно перевозят частями, —
объяснил Абриэль. — Когда ты доберешься до места сражения, тебе нужно их
собрать.
— И много времени уйдет на это? Вы, арсианцы, особенно
сведущи в ведении осадной войны.
— Несколько часов, Комьер. Если они захотят построить
баллисты, то на это уйдет гораздо больше времени.
— Что за баллисты?
— Это огромная катапульта, ее трудно перевозить даже
частями, и их обычно строят на месте, используя целиковые стволы огромных
деревьев.
— И какими же камнями они могут бросаться?
— Даже побольше чем ты вместе с доспехами, Комьер.
— Если их будет много, стены не выдержат.
— Я тоже так полагаю, но, скорей всего, у них будут
обычные катапульты. На постройку баллист нужно неделю, не меньше.
