Эмбан хмыкнул, вымучено поднялся со стула и подошел к карте
Эозии, висевший на стене кабинета сэра Нэшана. Он долго мерил и сравнивал
какие-то расстояния, что то бормоча про себя, и затем заявил:
— Тогда они встретятся с войском Отта где-то
здесь. — Эмбан ткнул пальцем в карту. — На этой равнине, к северу от
камморийского озера. Что это за местность?
— Относительно ровная, — ответил Вэнион. —
Это большей частью — пахотные земли, с редкими островками леса.
— Эмбан, — мягко проговорил Долмант. — Может,
всем, что касается ведения военных действий, мы предоставим заняться королю
Воргуну? У нас и своих забот хватает.
— Ну… — хихикнул Эмбан. — Наверное, я таким уж
родился — хлопотливым. Не могу ничего пропустить мимо своего носа. — Он
заложил руки за спину. — Когда в Чиреллос прибудет Воргун, он наведет здесь
порядок. Мы также наверняка можем сказать, что свидетельство генерала Делады
раз и навсегда отрежет путь Энниасу к трону Архипрелата. Так почему бы нам не
разделаться с этими выборами, пока члены Курии не собрались с мыслями? Кто
знает, что потом придет им в голову? К тому же мы нажили достаточно
недоброжелателей среди патриархов. Так давайте воспользуемся моментом. И, пока
они все исполнены благодарности к нам, посадим на пустующее кресло Архипрелата
нашего человека. Боюсь, если мы протянем с этим, они вновь начнут сокрушаться о
разрушенных домах и потерянных сокровищах, а про все остальное позабудут.
— Ты больше ни о чем не можешь думать, Эмбан? —
поинтересовался Долмант.
— Но кто то ведь должен позаботиться об этом, друг мой.
— В любом случае, надо дождаться прихода Воргуна в
город, — проговорил Вэнион. — Хорошо бы было нам помочь ему.
— Мы можем выйти из внутреннего города, как только
войска Мартэла начнут разворачиваться, и ударить по их тылам, — предложил
Комьер. — Тогда часть их сил будет брошена на то, чтобы загнать нас
обратно за стены, и, тем самым, мы облегчим задачу Воргуну.
— А мне не дает покоя мысль, как бы не допустить
разрушение мостов через Аррук, — сказал Абриэль. — Их наведение — вот
что будет стоить Воргуну времени и сил.
— Боюсь, тут мы ему ничем не сможем помочь, —
вздохнул Дареллон. — У нас не хватит войска, чтобы оттеснить рендорцев от
реки.
— Предлагаю вернуться на стену и уже там решить что и
как, — предложил Комьер. — Признаюсь, мне самому не терпится
уничтожить горький привкус этой осады.
С рассветом от земли поднимался туман — лето подходило к
концу. Обе реки, протекавшие близ Чиреллоса, окутала сероватая дымка, в
утренней прохладе поднимавшаяся с черной глади их вод. Тонкие солнечные лучи,
пробивавшиеся сквозь туманную завесу, растворялись в ней веером золотистого
сияния. Наконец и самые дальние дома, ютившиеся на берегах рек, скрылись в
этом, столь обычном для города, ползучем тумане.
Солдаты были настроены воинственно. Дело генералов —
разрабатывать ход сражений и битв, а простых солдат больше интересовала
возможность отмщения. Они пережили канонаду осадных орудий, они отбивали атаки
безумных фанатиков из Рендора, без числа взбиравшихся по приставным лестницам
на стены города, на их глазах убивали и глумились над ни в чем не повинными
жителями Чиреллоса. До сих пор им приходилось терпеть и лишь, крепко сжав зубы,
отбивать атаку за атакой, удерживая оборону внутреннего города. И теперь они
строем выходили из его ворот с выражением мрачного ожидания на лицах, лелея
одну лишь надежду — свести счеты и наказать обидчиков.
Наемники Мартэла браво вышагивали за своим предводителем,
выполняя все его приказы, пока глаза им застила возможность поживиться за плохо
защищенными стенами. Но пыл их заметно поутих, когда им стало известно о предстоящем
сражении с численно превосходящим противником, да еще на открытом месте. Они
сразу прониклись миролюбием и пробирались по улицам в поисках уголка, где их
новообретенные чувства, не встретили бы серьезного возражения. Вылазка из
внутреннего города глубоко удивила и еще более глубоко разочаровала этих
несчастных обреченных, собиравшихся вести теперь сугубо мирную жизнь.
Туман, конечно, послужил неоценимым подспорьем. Оставшиеся в
живых жители Чиреллоса, боясь показываться на улицах города, еще прятались в
своих убежищах. И защитникам города оставалось только отыскивать и
расправляться с теми людьми, которые не были вооружены как рыцари Храма и не
носили красные туники солдат церкви. А факелы, которые держали в руках эти
мерзавцы, внезапно объявившие себя мирными поселенцами, делали их отличной
мишенью для стрелков Кьюрика.
Конный отряд рыцарей наделал бы слишком много шума, поэтому
они продвигались по улицам города пешком. Спархок подошел к Вэниону.
— Значит, вся наша задача сведется к тому, чтобы вылавливать
оставшихся наемников Мартэла? — спросил его Спархок.
— И не только к этому, Спархок, — ответил ему
Вэнион. — Солдаты церкви пережили осаду, и их переполняют чувства, доселе
им не знакомые. Они жаждут мести. Так предоставим им такую возможность, пока мы
не вернули их патриархам.
Спархок согласно кивнул и отправился вместе с Келтэном и
Кьюриком принять командование.
Неожиданно в свете факела показались неясные очертания
человека с топором в руке, направляющегося прямо к ним навстречу. Однако,
очевидно было то, что на нем не было ни доспехов рыцаря Храма, ни красной
туники солдата церкви. Кьюрик прицелился в него из арбалета, но в последний
момент его рука неожиданно дрогнула, и стрела скрылась в предрассветной выси.
Кьюрик грубо выругался.
— В чем дело? — шепнул ему Келтэн.
— Это Берит. — Прорычал сквозь зубы Кьюрик. —
Я узнал его по походке.
— Сэр Спархок, — тут же послышался из темноты
знакомый голос. — Вы здесь?
— Да, — отозвался рыцарь.
— Слава Богу, — выдохнул Берит. — Разыскивая
вас, я обыскал все эти обугленные переулки в Чиреллосе.
Кьюрик сжал кулаки.
— Позже разберешься с ним, — попросил его
Спархок. — Ладно, Берит, рассказывай, ради чего ты расхаживаешь здесь,
рискуя собственной жизнью.
Берит подошел к ним, с опаской поглядывая на мрачную
физиономию Кьюрика.
— Рендорцы собираются у западных ворот, сэр
Спархок, — сказал он. — Там их целые тысячи.
— И что они делают там?
— Думаю, молятся. В любом случае это похоже на какой-то
ритуал. И перед ними вещает, стоя на куче булыжников, странного вида худой и
бородатый человек.
— Ты слышал, о чем он там говорит?
