— Эк, — поправил рыцарь.
— Ну, да, извини. Так вот, когда этот Эк говорил о той
малышке, которая провела его через Арсиум к королю Воргуну?
— Потому что эта малышка — Афраэль.
— Богиня? Она действительно является простым людям?
— Да, — кивнул он. — Афраэль сделала Эка
невидимым для людей и сжала десятидневное путешествие в три дня. Она для нас не
раз такое проделывала.
— Как интересно, — Элана стояла, беспечно барабаня
пальцами по его доспехам.
— Пожалуйста, перестань, Элана, — попросил ее
рыцарь. — А то я ощущаю себя колоколом, к которому приделали ноги.
— Извини, Спархок, это действительно так необходимо,
чтобы патриарх Ортзел занял трон Архипрелата? Не слишком ли он холоден и суров?
— Ортзел действительно часто бывает непреклонен, и его
архипрелатство вызовет определенные неудобства для Воинствующих Орденов.
Например, он непримиримый противник нашего использования магии.
— Что же тогда останется рыцарю Храма?
— В наших руках не только магия, Элана. Хотя, я сам,
пожалуй не выбрал бы Ортзела, но он твердо придерживается учения Церкви. Пока
Ортзел у власти, ни один тип вроде Энниаса не получит никакой важной должности.
Да, он непреклонен, но следует букве закона Церкви.
— Но неужели нельзя сделать Архипрелатом кого-нибудь,
кто был бы нам больше по душе?
— Мы не выбираем Архипрелата, руководствуясь
привязанностью, Элана. Курия старается выбрать человека, который принесет
больше пользы Церкви, — с упреком в голосе произнес Спархок.
— Конечно, Спархок. Все это знают. — Неожиданно
Элана резко обернулась. — Опять она, — с раздражением сказала
королева.
— Кто она? — удивленно спросил Спархок.
— Ты ее не увидишь, милый, — ответила
Элана. — Ее никто не видит, кроме меня. Сначала я решила, что все вокруг
просто ослепли. Это какая-то тень или что-то в этом роде. Я сама не то чтобы
вижу, во всяком случае, не ясно, но она вроде как зависает у меня за спиной и я
лишь иногда на мгновение ловлю взглядом ее смутные очертания. Но каждый раз,
стоит ей лишь появится, как у меня холодит все внутри.
Спархок повернулся, стараясь ничем не выдать своего
волнения. Тень, похоже, опять стала больше и темнее, и ее враждебность
ощущалась еще сильнее. Но почему она преследовала Элану? Ведь та даже не
притрагивалась к Беллиому.
— В свое время тень исчезнет, — сказал он, не
желая пугать Элану. — Не забывай, что Энниас подсыпал тебе очень редкий и
сильный яд. Наверное, это его последствия.
— Я тоже так думаю.
И тут Спархок понял, что это, конечно же, ее кольцо. Он
мысленно ругнул себя, что не подумал о такой возможности раньше. Чем бы она ни
являлась, эта тень непременно захочет проследить за обоими кольцами.
— Я думала, мы все еще миримся, — капризно сказала
Элана.
— Ну, да.
— Тогда почему ты меня не целуешь?
Но едва Спархок собрался приступить к этому занятию, как
дверь распахнулась и в кабинет вошел Келтэн.
— Тебя что, не учили стучаться? — недовольно
спросил его Спархок.
— Прости, — сказал Келтэн. — Я думал, здесь
Вэнион. Пойду, поищу его где-нибудь еще. Да, кстати, могу вас слегка порадовать
— если вы еще в состоянии что-то воспринимать. Мы с Тиниеном отправились с
солдатами Воргуна очистить дома от попрятавшихся там наемников Мартэла и
наткнулись в одном из них на нашего старого приятеля, прятавшегося в погребе
винной лавки.
— Да?
— Мартэл почему-то не взял Крегера с собой. Думаю, нам
предстоит приятный разговор с ним — как только он протрезвеет и после того, как
вы двое закончите то, чем вы тут занимаетесь, что бы это ни было. — Он на
мгновение замолк, а потом добавил. — Мне закрыть дверь на ключ? Или,
может, постоять на страже снаружи?
— Убирайся отсюда, Келтэн! — донеслось до Келтэна,
но уже отнюдь не от Спархока.
Глава 17
Крегер выглядел откровенно плохо, когда Келтэн и Тиниен
скорее втащили, чем ввели его в кабинет сэра Нэшана этим вечером. Жидкие волосы
его были всклокочены, лицо — давно уже не брито, а близко посаженные глаза —
налиты кровью. Руки Крегера безвольно тряслись, а выражение лица взывало к
жалости, на которую он не мог и надеяться. Рыцари плюхнули приспешника Мартэла
на кресло посреди комнаты. Крегер спрятал лицо в трясущиеся руки.
— Не думаю, что мы из него многое вытянем, пока он в
таком состоянии, — прорычал король Воргун. — Я то уж знаю, со мной не
раз случалось такое. Дайте ему вина. Тогда у него перестанут трястись руки и он
более менее придет в чувство.
Келтэн взглянул на сэра Нэшана, и пухлый пандионец указал на
изысканно украшенный буфет в углу.
— Это сугубо для медицинских целей, лорд Вэнион, —
быстро объяснил Нэшан.
— Разумеется, — сказал Вэнион.
Келтэн открыл дверцы буфета и достал оттуда хрустальный
графин с красным арсианским. Он наполнил большой кубок и вручил его Крегеру.
Страдалец расплескал половину, но ухитрился влить остатки в себя. Келтэн
наполнил ему кубок еще раз, затем еще. Руки Крегера почти перестали дрожать, и
он, моргая, огляделся по сторонам.
— Я вижу, что попал прямо в лапы к своим врагам, —
произнес он голосом, охрипшим от многолетнего пьянства. — Ну, что
ж, — пожал он плечами, — на войне — как на войне.
— Да, и твое положение незавидно, — угрожающе
произнес лорд Абриэль.
Улэф достал точило и принялся точить свой топор, отчего
раздавался неприятный скрежещущий звук.
— Умоляю вас, — устало произнес Крегер, —
избавьте меня от бессмысленного парада своих угроз, я не слишком-то хорошо себя
чувствую. Но я пока еще понимаю, что здесь происходит, и готов сотрудничать с
вами в обмен на мою жизнь.
— Как это мерзко! — поморщился Бевьер.
— Конечно же, сэр рыцарь, — протянул
Крегер. — Но ведь я — мерзкий тип, или вы так не считаете? На самом деле я
сам отдался к вам в руки, дал вам себя поймать. План Мартэла был прекрасен —
правда, пока не начал разваливаться на кусочки, тогда-то я решил, что не хочу
разделить их участи. Все вы знаете, что я слишком ценен, чтобы меня убить. Я
слишком много знаю, и обо всем расскажу вам в обмен на свою жизнь, свободу и
тысячу золотых.
