— Признать, что она сделала из меня дурака? —
фыркнул Воргун. — Не говори глупостей. По-твоему, я должен был бежать и
кричать, что я — последний болван, что попался ей на крючок. Все, что я хотел —
это объявить всем, что с твоей королевой все в порядке. Но я даже не успел
подойти к двери, как появилась эта громадина. Она мне угрожала, Спархок. Ты
представляешь, мне, королю Талесии. Видишь тот стул?
Спархок взглянул в ту сторону, куда кивнул Воргун. Там
валялся весь покореженный стул, и большие клочья конского волоса торчали из
широкой дыры в его спинке.
— Это был просто наглядный урок, Спархок, — мягко
пояснила Миртаи. — Я хотела, чтобы Воргун понял, что может с ним
произойти, если он примет неправильное решение. Ну, теперь все в порядке. И
думаю, мы с Воргуном уже почти друзья. — Миртаи, как заметил Спархок,
никогда не употребляла титулов.
— Это очень нехорошо — наставлять нож на короля, —
неодобрительно заметил ей Спархок.
— Она и не наставляла, — сказал Воргун. — Она
расправилась с этим стулом при помощи колена. — Его передернуло.
Спархок с удивлением посмотрел на тамульскую великаншу.
Миртаи стянула с себя рясу, нагнулась и благопристойно
слегка приподняла свой кильт. Как уже и говорил Телэн, к ее бедрам были
пристегнуты остро отточенные ножи, так что их лезвия доходили до середины икр.
Спархок также заметил, что на обоих ее коленях были ямочки.
— Весьма полезное приспособление для женщины, —
объяснила Миртаи. — Мужчины порой становятся игривыми в самое неподходящее
время. Ножи всегда убедят их пойти поиграть с кем-нибудь еще.
— Разве это не противозаконно? — спросил Воргун.
— Вы хотите попробовать ее арестовать, ваше величество?
— Может, вы прекратите болтать попусту? — резко
сказала им Элана. — Вы трещите как сороки. Послушайте, что мы сделаем
дальше. Через некоторое время все успокоятся. Тогда Воргун проведет меня
обратно в палату, а Миртаи и Спархок последуют за нами. Я повисну у Воргуна на
руке и буду выглядеть слабой и беззащитной. В конце концов я или только что
падала в обморок, или была посещена Богом, в зависимости от того, какой из
ходящих там слухов вы выберете. Мы все должны занять места до того, как
Архипрелата подведут к трону.
— Как ты собираешься объяснить им свою речь? —
спросил Воргун.
— Я этого вовсе не собираюсь, — ответила
Элана. — И совершенно ничего не смогу вспомнить или что-то тому подобное.
Пускай верят в то, во что хотят поверить. И никто не посмеет обвинить меня во
лжи, иначе ему придется иметь дело с Миртаи и Спархоком. — Тут она
улыбнулась. — Тебе понравился мой выбор, милый? — спросила она
Спархока.
— Пожалуй, да.
— В таком случае можешь поблагодарить меня, как
подобает — когда мы окажемся наедине. Ну вот, а теперь пошли в палату.
И еще через несколько мгновений они уже были в зале. Вид у
всех четверых был достаточно мрачный, Элана, с лицом бледным и изнуренным, шла
тяжело опираясь на руку Воргуна. Когда оба монарха заняли свои места, наступило
благоговейное молчание.
Патриарх Эмбан озабоченно потянулся вперед.
— С королевой все в порядке? — спросил он.
— Ей, кажется, немного лучше, — ответил ему
Спархок. — Она говорит, что не помнит ни слова из своей речи перед Курией.
Будет лучше, если мы не станем давить на нее в этом отношении, хотя бы в ее
теперешнем состоянии, ваша светлость.
Эмбан проницательно взглянул на Элану.
— Я все прекрасно понимаю, Спархок. Я скажу пару нужных
слов Курии. — Он улыбнулся Элане. — Я так рад, что вы почувствовали
себя лучше, ваше величество, — произнес он.
— Благодарю, ваша светлость, — тихим дрожащим
голоском ответила ему Элана.
Эмбан вернулся на кафедру, а Спархок и Миртаи поспешили
обратно на свои места в зале.
— Братья мои, — сказал Эмбан. — Я уверен, вы
рады будете услышать, что королеве Элане уже лучше. Она просила меня передать
вам свои извинения за то, что могла сказать. Здоровье королевы еще не
восстановилось, и она проехала в Чиреллос с риском для жизни, твердо решив
присутствовать на заседаниях.
В палате послышались возгласы восхищения такой преданностью.
— Думаю, лучше всего будет, — продолжил
Эмбан, — если мы ни о чем не будем расспрашивать королеву. По-видимому,
она не помнит ни слова из своей речи. Это можно объяснить слабостью Эланы.
Правда, — Эмбан многозначительно помолчал, — есть и другое объяснение,
но думаю, мудрость и сочувствие к ее величеству требуют пока умолчать об этом.
Вот так возникают легенды.
Но тут раздалось громогласное звучание фанфар и из двери,
слева от трона, появился Долмант, сопровождаемый Ортзелом и Бергстеном. Новый
Архипрелат выступал в простой белой сутане, и лицо его было строгим, но
спокойным. Поразила Спархока лишь странная схожесть белых одеяний Долманта и
Сефрении, и в голове его промелькнули мысли явно еретического толка.
Оба патриарха, один из Лэморканда, другой из Талесии,
провели Долманта к трону, с которого в их отсутствие уже сняли наброшенное на
него черное покрывало, и Архипрелат занял свое место.
— Обратится ли к нам Сарати? — проговорил Эмбан,
выходя из-за кафедры и преклонив колена пред лицом новой главы Церкви.
— Сарати? — прошептал Телэн Бериту.
— Это древнее имя, — спокойно сказал ему
Берит. — Еще давно, лет триста назад, когда церковь наконец
воссоединилась, Первого Архипрелата звали Сарати. Его имя помнят и теперь и
воздают ему честь, обращаясь так к Архипрелату.
Долмант восседал на своем золотом троне, лицо его было
серьезным.
