Круглый жертвенный камень в центре неметона почернел от крови, пролитой на него за сотни лет. Дейдре присела около него, не удержалась и провела рукой по шершавой поверхности камня. Тело пронзила дрожь…
Девушка невольно отпрянула от камня и резко встала.
– Я тоже люблю приходить сюда… Побыть наедине со своими мыслями. Этот камень умеет говорить.
Дейдре вздрогнула и повернулась на голос. Перед ней стоял молодой мужчина, явно из свиты короля.
– Неужели? Я ничего не слышала… – ответила она, немного растерявшись.
– Давай, послушаем вместе. – Предложил незнакомец.
Дейдре почувствовала, что её щёки краснеют, и вовсе не от холода – просто незнакомец был молод и очень привлекателен.
Незнакомец взял Дейдре за руку.
– Лучше вот так, – сказал он, увлекая девушку за собой, присаживаясь на корточки около камня. Она не сопротивлялась, осознавая, что незнакомец ей нравится. – Теперь положи на него руку, так же, как ты делала…
Дейдре снова подчинилась и замерла. Неожиданно воздух наполнили едва различимые звуки: блеяние ягнят, мычание коров и быков, и, наконец, предсмертные человеческие крики.
Девушке стало не по себе. Она хотела одёрнуть руку, но мужчина крепко держал её.
– Слышала? – тихо спросил он.
– Здесь приносили в жертву пиктов? – ответила она вопросом на вопрос.
– Да. Я даже помню этот день, мне тогда было лет семь-восемь. Сюда привели несколько сотен пленных, а может и больше. Их головы хранятся в одиноком кромлехе.
– Я хотела бы посмотреть на него. – Робко сказала Дейдре.
– Идём…
Незнакомец увлёк девушку в глубину фиднемеда. По дороге, она поймала себя на мысли, что пошла бы с этим мужчиной куда угодно. Ей стало неловко: а если отец узнает о её прогулке с незнакомцем? Что он скажет?
Но сейчас Дейдре было всё равно. Она просто шла за ним…
– Вот он, кромлех. – Сказал незнакомец.
Перед Дейдре стоял высокий камень. В его поверхности, выщербленной от времени, было проделано множество ниш, в которых хранились головы… Это были головы тех самых пиктов, принесённых в жертву много лет назад.
Дейдре, не удержалась, протянула руку и дотронулась до одного из черепов. Ей казалось, что некая сила пронзит её за дерзость, но она ощутила лишь гладкую холодную поверхность черепа.
– Я не посмел бы дотронуться до него. – Признался незнакомец и, словно опомнившись, добавил: – Прости, я не представился: Кейд, лэрд Тальтиу.
– Меня зовут…
– Дейдре… Я знаю, что тебя зовут Дейдре. В Таре только и говорили все эти дни, что о прибытии оллама, его приемнике, женщине-друиде и о тебе. – Признался Кейд.
Девушка немного смутилась.
– И что же про меня говорили?
– Что ты красива и нежна, как утренний рассвет.
Дейдре снова покраснела.
– Идём. – Кейд потянул ей руку. – Иначе наше отсутствие породит множество кривотолков.
Дейдре удивилась.
– Почему?
– При королевском дворе всегда много говорят… Кто – из зависти, кто – из злобы, кто – просто, чтобы привлечь к себе внимание. А разве ты живёшь не при дворе короля Конайре?
– Нет. Я живу в Армаге.
– Армаг… Я слышал, что он – вроде Тары, только – в Уладе.
Девушка кивнула.
– Да. И недалеко о Армага также есть священная роща, в ней – неметон. Мой отец совершает там ритуальные жертвоприношения и воздаёт молитву богам. Только вот человеческие жертвы давно не приносились, Улада много лет ни с кем не воюет.
– Это из-за оллама.
Дейдре удивлённо вскинула брови.
– Из-за моего отца? Почему?
– Его могущество слишком велико. Увы, верховный друид Эоган, не обладает и малой толикой. Иногда мне кажется…
Девушка встрепенулась.
– Что? Говори, я никому не скажу.
– Мне кажется, что Эоган – скорее придворный, нежели – друид. Он говорит то, что хочет слышать король.
* * *
Мойриот вошла в медионеметон, который располагался на одном из пологих холмов долины. Посередине него во всей своей зловещей красе возвышался Кром-Кройх
[56]
. Мойриот много раз слышала о каменном идоле, появившемся ещё во времена древних богов. Теперь он стоял перед ней… Или она – перед ним?..
Она закрыла глаза и на мгновение представила, как в присутствии Дану и Дагды происходят жертвоприношения, и не только ягнят и быков…
Женщина сложила руки на груди и замерла. Что чувствовали Боги в тот момент, когда головы их врагов скатывались с жертвенного камня? Чувство удовлетворения? Сознания собственной силы? Сколько лет зловещий Кром-Кройх, которым пугают детей, стоит в святилище? Тысячу лет? А может быть больше?
Мойриот охватило волнение и сознание собственной ничтожности. Она отрыла глаза: в какой-то момент ей показалось, что каменное изваяние древних обитателей Эрин смотрит на неё пустотой своих глазниц.
Женщина склонилась перед ним на колени, зашуршала трава, покрытая тонким слоем изморози. Неожиданно до её слуха донеслись едва различимые голоса.
Мойриот не придала этому ни малейшего значения: в этот вечер священная долина была переполнена людьми. Она, не торопясь, поднялась с земли, отряхнула от снега и заиндевевших листьев подол плаща, направившись к выходу из медионеметона.
– Не в первый раз выполняю подобные поручения… – говорил один из голосов. Он явно принадлежал мужчине.
– Я надеюсь на тебя… Если не справишься – тебя схватят и я не смогу помочь. Ты понимаешь, что тебя ждёт? – спрашивал второй голос. Мойриот он показался знакомым… Где-то она его уже слышала… Но где? Вероятнее всего, в замке Конайре. Но кому он принадлежал?
– Я хотел бы получить награду сейчас. – Снова заговорил некто.
– Хорошо. Вот возьми…
– Сто кумалов?!
– Да… Если всё пройдёт благополучно, получишь столько же. В эту ночь решается судьба королевства.
Мойриот почувствовала, что её руки стали влажными о волнения и возмущения: только что она стала свидетельницей заговора. Но против кого?..
Голоса стихли и пропали, женщина услышала удаляющиеся шаги.
– Неужели они хотят убить короля? Но кому это надо? – она быстро перебрала в памяти всех придворных. – Фиона! Больше некому! Но у неё должен быть помощник! Советник Мак Алистер! Это он! Но второй голос явно принадлежал наёмнику? Вряд ли его увидишь среди королевской свиты… – размышляла она. – Он может нанести удар в любой момент! Что же делать?..
