— Ты действительно думаешь, что между нами существует лишь физическое влечение, и все? — спросил он.
— Да, — неуверенно ответила она. — И мне это не по душе.
— Думаешь, я в восторге? Думаешь, мне нравится чувствовать себя… — Он резко замолчал. —
Дьявол, Зара! В записке ты говорила, что наши встречи были лучшими в твоей жизни.
Она подняла вверх подбородок. Какая разница, что она чувствует, когда она не может владеть им. Он стал болью с обложек журналов, он — человек, привыкший поступать согласно своим желаниям и прихотям, не признающий компромиссов, умеющий подавлять чужую волю.
А совсем недавно она считала его своей любовью, хотела заложить с ним фундамент для серьезных отношений.
Алекс отвернулся, провел рукой по волосам, стараясь успокоиться, затем повернулся и вперил в нее острый, словно лезвие, взгляд.
— Что я должен сделать, Зара, чтобы заставить тебя передумать? Предложить тебе выйти за меня замуж? Обручальное кольцо заставит тебя осознать, как сильно я хочу тебя?
— Замуж за тебя? — повторила она испуганно и тут же засмеялась. Странный, зловещий звук ее смеха загрохотал, отскочил от потолка, заметался между стенами.
Алекса передернуло. Куда бы выплеснуть раздражение? Душ все еще разбрызгивал воду. Два шага в сторону, поворот вентиля — и тишина.
— Ты находишь брак смешным? — спросил он, оборачиваясь.
Ее смех закончился так же внезапно, как и начался.
— Я удивляюсь.
То, что она хотела сказать, он увидел в ее глазах, в мягких изгибах губ. Вспышка гнева захватила ее врасплох.
— В данной ситуации я не передумаю. Сила и крики не помогут.
От ее спокойного тона ему стало не по себе. Он почти потерял достоинство, так маленький, избалованный ребенок требует конфетку.
Ты не всегда можешь иметь то, что хочешь.
Черт! Он едва не позволил страсти и раздражению возобладать над чувством разума. Ему стало стыдно, неловко и… страшно.
— Ты права, конечно, — скованно произнес он. — Кажется, ты открываешь во мне самое лучшее и самое худшее.
— Мне жаль, Алекс.
Их глаза встретились, теперь он знал, она ускользает от него, и он ничего не может сделать, чтобы удержать свою любовь.
— Но не так, как мне.
Больше говорить было нечего. Он развернулся и вышел, не попрощавшись. И хорошо, потому что эмоции не нуждаются в подзарядке.
Когда дверь за ним закрылась, Зара глубоко выдохнула и начала делать то, что должна была: приняла душ, оделась и отправилась на учебу. Весь день она посвятила лекциям, хотя действовала скорее машинально, чем обдуманно. Вечером в поисках отдыха от конспектов в комнату заглянул Тим, взглянул на ее бледное лицо и спросил, кто умер.
Зара почувствовала, как сжалось горло и увлажнились глаза.
— Гормоны, — пробормотала она,
— Понятно, — посочувствовал сосед и пусть будет благословенно сердце его, протянул ей в утешение шоколадку.
Последующие дни она часто прибегала к шоколаду как к лекарству. Она скучала по Алексу. Оказалось, их роман пустил крепкие корни.
Гормоны вытворяли с ней странные вещи. Плохой сон и постоянное, тягостное ожидание и страх по поводу появления в газетах статей о ее матери стали причиной задержки.
Такое случалось и раньше, но Зара не беспокоилась: они всегда использовали средства контрацепции, — лишь немного переживала.
Она сжимала кулаки, крепко-крепко зажмуривала глаза, пытаясь выбросить из головы мысли и воспоминания об Алексе. Изнывающее тело задавало один и тот же вопрос: ну если ты желаешь его так сильно, почему не воспользуешься предоставленным шансом?
Вместе с первыми лучами солнца приходил ответ.
Зачем признаваться в своей любви, когда у них нет будущего? Когда-нибудь она захочет обязательств и вступит в брак, который продлится всю жизнь. Когда-нибудь она сможет честно говорить о своем прошлом и не стесняться своей матери, знаменитой стриптизерши Джинджер Ловетт.
А Алекс? Ему эта роль не по зубам.
Да и предложение его было импульсивным, брошенным в раздражении. Глупо выходить замуж только потому, что тебе хорошо с ним в постели. Сейчас на первом месте — диплом и экзамены.
Зара упорно работала, чтобы наверстать упущенное, и сейчас не может выкинуть свой труд в мусорную корзину. Она не позволит тоске по Алексу разрушить свое будущее.
Он ушел навсегда.
В течение следующей недели Зара тренировалась не бегать к телефону как угорелая и не проверять дверь гимнастического зала. Она попросила администратора хранить ее рабочее расписание в тайне, кто бы ни обратился.
Но Алекс не позвонил и не появился.
Это хорошо, убеждала себя она, расхаживая по территории учебного городка.
Живот сжался, и Зара крепче вцепилась в бумажный пакет. Голова закружилась, и девушка остановилась.
— Ты в порядке?
— Да, спасибо, — отозвалась Зара, приходя в себя. Рядом стояла женщина и удивленно моргала глазами.
— Зара! Я не видела тебя несколько месяцев, сегодня такой особый день!
— Почему особый? — удивилась девушка.
Ее любимый профессор Марк, куратор первого курса, улыбнулась.
— Я иду с собрания, мы обсуждали кандидатов на следующий год на бесплатное обучение. — Женщина поджала губы. — Никаких гарантий, ты понимаешь, последний год. Список очень короткий.
Сердце Зары сжалось, но она сдержалась и не завопила, а лишь широко улыбнулась.
— Я понимаю, конечно.
Они немного поговорили, пока их пути не разошлись. Нет гарантий, но…
Главное — следовать своему студенческому расписанию и сдать экзамены. Она улыбнулась, вздохнула и… упала. Пальцы вцепились в маленькую сумочку, желудок крутился, как волчок.
Спокойно, говорила она себе, вздохни еще раз. Не нужно нервничать, нужно купить тест.
Весь путь до дома она успокаивала себя. Беременность — выдумки, это следствие стресса, судьба не может быть столь жестокой.
А потом полчаса сидела на краю ванны и чувствовала, как рушится мир.
Зара уставилась на вторую полоску на тесте, затем еще раз сверилась с инструкцией.
Судьба может быть очень жестокой.
Она беременна.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Нужно оповестить Алекса, но как? В душе она хотела сказать ему об этом с глазу на глаз, но логика противилась и бастовала. Лететь к нему? Но утром после сна она из постели выбраться не может, какие уж тут самолеты!
Появление розовой полоски послужило спусковым крючком. Утреннее недомогание приковывало к постели, постоянная усталость и беспокойство ограничивали движение, мешали учебе и полноценной жизни. Как долго это продлится, сколько лекций придется пропустить и как повлияет ее нынешнее состояние на экзамены? Одни вопросы.
