Она не могла произнести ни слова.
— Ты поняла?! — снова спросила Элоиза, на полтона
повышая голос.
— П-поняла, мамочка, — прошептала Габриэла,
испугавшись, что Элоиза может пнуть ее ногой. Она частенько поступала таким
образом, когда ей казалось, что до Габриэлы слишком долго доходит.
— Перестань ныть! — рявкнула Элоиза. — Ступай
в Постель.
С этими словами она с грохотом захлопнула дверь и ушла.
Спеша по коридору к лестнице, Элоиза все еще хмурилась, но, прежде чем она
спустилась вниз, ее лицо претерпело разительные изменения. Элоиза как будто
выбросила из головы инцидент с дочерью; во всяком случае, когда она шагнула в
холл, где стояли трое собравшихся уходить гостей, на лице ее играла самая
любезная улыбка.
Проводив их, Элоиза как ни в чем не бывало вернулась в
гостиную. Она снова шутила, танцевала и болтала с гостями, словно на свете
никогда не существовало никакой Габриэлы. Для Элоизы это действительно было
так. Дочь не значила для нее ровным счетом ничего — она вспоминала о ней только
тогда, когда девочка попадалась ей на глаза.
Примерно часа через полтора засобирались домой и супруги
Маркс. Прощаясь с Элоизой, Марианна попросила ее передать привет «маленькой
Габриэле».
— Я обещала перед уходом ненадолго подняться к ней в
детскую, — сказала она с искренним сожалением. — Но сейчас девочка,
наверное, спит…
По лицу Элоизы пробежала какая-то тень.
— Хотелось бы надеяться, — проговорила она
неожиданно суровым тоном. — А разве ты сегодня с ней виделась?
— Да, — кивнула Марианна. Она совершенно забыла о
словах Габриэлы насчет того, что ей не разрешают выходить к гостям. Впрочем,
Марианна с самого начала не придала этому большого значения — она и представить
себе не могла, чем это грозит девочке. Кто, в самом деле, мог всерьез
рассердиться на такого ангелочка?
Увы, Марианна плохо знала Элоизу, которую считала своей
близкой подругой.
— Как я тебе завидую, дорогая!.. — вздохнула она
печально. — Габриэла — прелестный ребенок. Когда мы приехали, она сидела
на верхней ступеньке лестницы и смотрела вниз. Я поднялась к ней, и мы
немножечко поболтали. Знаешь, эта розовая рубашечка ей очень к лицу…
— Мне очень жаль, Марианна, — с трудом сдерживая
раздражение, проговорила Элоиза. — Ей не следовало выходить из комнаты. Я
не хочу, чтобы ребенок надоедал гостям.
И она посмотрела на Марианну, словно извиняясь перед гостьей
за наверняка сказанную маленькой мерзавкой дерзость или какой-то иной
непростительный промах. И с ее точки зрения дерзость действительно была!
Габриэла посмела показаться гостям, и они нашли ее
«прелестной»… В глазах Элоизы это был тягчайший грех, но Марианна Маркс не
могла этого знать.
— О, это была моя вина! — отмахнулась она. —
Когда я ее увидела, то просто не смогла удержаться. У нее такие красивые
глазки, такие чудные мягкие волосы… Девочке хотелось посмотреть мою диадему —
представь, она решила, что это корона, — умилялась Марианна, приглашая и
Элоизу разделить ее чувство.
— Надеюсь, ты не позволила ей хватать твою диадему
руками?
Во взгляде и голосе Элоизы было что-то такое, что Марианна
не решилась сказать правду. Вместо этого она, переменив тему, заговорила о
чем-то постороннем. Когда они с Робертом вышли из дома Харрисонов и сели в
такси, Марианна неожиданно сказала:
— Ты знаешь, Боб, по-моему, Эл слишком сурова с девочкой.
Тебе не кажется?.. Когда я ей рассказала, как мы сегодня болтали с Габриэлой,
она вдруг повела себя так, словно малышка могла чуть ли не украсть мою
диадему!..
— Может быть, она придерживается устарелых взглядов на
воспитание, — рассеянно отозвался Роберт. — Я думаю, на самом деле
Элоиза боялась, что ребенок надоест гостям. Не всем, знаешь ли, нравится
общаться с маленькими девочками, да и дети не всегда хорошо разбираются, что к
чему.
— Не представляю, кому может не понравиться эта
очаровательная крошка, — улыбнулась Марианна. — Габриэла очень мила и
прекрасно воспитана. В ее годы дети редко бывают такими серьезными. Конечно,
она могла бы быть и поживее, но… — Она вздохнула и закончила:
— Как бы мне хотелось, Боб, чтобы у нас была своя
девочка!
— Я знаю… — Роберт тоже вздохнул и, сочувственно
похлопав Марианну по руке, отвернулся к окну, чтобы не видеть печального лица
жены. Они были женаты уже девять лет, но детей у них не было. Недавно они
узнали, что у Марианны вряд ли вообще когда-нибудь появится малыш, И теперь им
оставалось только смириться с неизбежностью.
— Кстати, и с Джоном она тоже разговаривает довольно
резко, — заметила Марианна после долгой паузы. Она никак не могла
отвлечься от мыслей о детях, которых у них никогда не будет, и все вспоминала
Габриэлу.
— Кто? — спросил Роберт, который давно уже думал о
другом. Прошедшая неделя была для него не из самых легких, а в понедельник
предстояли еще одни сложные переговоры. Иными словами, проблемы семейства
Харрисонов его интересовали мало — ему хватало своих.
— Элоиза, — пояснила Марианна, и Роберт кивнул.
— Да, пожалуй, — согласился он, вспоминая
прошедшую вечеринку.
— Когда Джон танцевал с этой англичанкой… ну, которую
привел князь Орловский, — продолжала Марианна, — Эл смотрела на него
такими глазами, что мне даже стало не по себе. Мне показалось, что она готова
была его убить. Или обоих.
Роберт невольно улыбнулся такой оценке.
— Думаю, Джон просто выпил лишнего, — сказал он и
добавил немного погодя:
— А какими глазами смотрела бы ты, приди мне в голову
пригласить на танец эту красотку?
Он шутливо приподнял бровь, и Марианна рассмеялась. —
Такими же, Боб, такими же… — ответила она, беря его за руку. — Весьма
развязная особа, к тому же на ней почти ничего не было…
Англичанка, о которой шла речь, и в самом деле была одета
весьма вызывающе. Тонкое атласное платье телесного цвета, которое облегало ее
плотно, как вторая кожа, не скрывало ничего из того, что призвано было
скрывать. Наоборот, оно скорее подчеркивало соблазнительную анатомию ее чувственного
тела, и на протяжении всей вечеринки мужчины буквально не сводили с нее глаз. И
Джон Харрисон не был исключением.
— Пожалуй, я понимаю Элоизу, — задумчиво добавила
Марианна и вдруг спросила с самой невинной улыбкой:
— А ты?.. Разве тебе эта Джейни не показалась
привлекательной?
Но Роберт слишком хорошо знал свою жену, чтобы попасться на
эту удочку. Вместо ответа он только от души рассмеялся и покачал головой. Такси
уже сворачивало к их дому на Семьдесят девятой улице, и Роберт рассчитывал уйти
от ответа, но Марианна не отставала.
— Нет, скажи!.. — потребовала она, дернув его за
рукав. — Неужели Джейни тебе ни капельки не понравилась?
