— Ни в коем случае, мэм, — ответил Роберт с
напускной торжественностью. — Во-первых, она косит, а во-вторых…
Во-вторых, с такой фигурой, как у нее, нельзя носить открытые платья. Просто не
понимаю, о чем думал Орловский, когда приглашал ее на вечеринку…
Тут они оба рассмеялись. Роберт был прирожденным дипломатом,
и Марианне редко удавалось загнать его в угол своими каверзными вопросами. Так
и сейчас он подтвердил свою лояльность жене и в то же время не погрешил против
истины. Огромные зеленые глаза Джейни действительно были с легкой косинкой,
которая, впрочем, ничуть ее не портила. Что касалось слишком откровенного
платья, то и здесь Роберт был прав: такое тело, как у нее, надо было прятать
под самым толстым драпом, чтобы окружающие мужчины не посходили с ума.
Впрочем, на самого Роберта красавица-англичанка
действительно не произвела никакого впечатления. Его уже давно не интересовал
никто, кроме его собственной жены. Роберт обожал Марианну, и ему было
совершенно наплевать на то, что она не может иметь детей. Сейчас ему хотелось
только одного — как можно скорее подняться с ней на второй этаж и запереться в
спальне.
Примерно в это же самое время похожий разговор происходил
между Элоизой и Джоном. Правда, здесь преобладали повышенные тона и, уж точно,
совсем другие намерения.
— Знаешь, — едко сказала Элоиза, — в какой-то
момент мне показалось, что сейчас ты начнешь ее раздевать.
Джон действительно весь вечер танцевал только с Джейни и так
крепко прижимался к ней, что это заметили все — в том числе и князь Орловский.
Впрочем, самому Джону было решительно наплевать на произведенное впечатление.
Еще до прихода гостей он совершил опустошительный набег на бар в кабинете,
потом пил шампанское и мартини и вскоре вовсе перестал соображать, что делает.
Впрочем, именно этого ему и хотелось больше всего.
Теперь Джон сидел на кровати, широко расставив ноги и
опираясь на руки. Воротник его рубашки был расстегнут, «бабочка» съехала
куда-то к левому уху, а влажные светлые волосы (он вынужден был намочить голову
под краном, чтобы прийти в себя) клином свешивались на лоб.
— Ради бога, Эл, пр… прекрати!.. — пробормотал
Джон заплетающимся языком. — Я просто хотел быть вежливым. Джейни недавно
в Штатах, и ей многое еще кажется чужим, странным. Я хотел, чтобы она
чувствовала себя как дома…
— Как удачно… для тебя, — холодно произнесла
Элоиза. — Если судить по тому, что вы практически целовались у всех на глазах,
то тебе это удалось, мистер Гостеприимство. Ну а то, что у нее с плеча
соскользнула бретелька и все увидели ее грудь, это, наверное, было простой
случайностью. Верно я говорю, Джон?..
Элоиза тоже выпила больше обычного, но, в отличие от Джона,
продолжала держать себя в руках. Теперь она расхаживала по комнате из стороны в
сторону и нервно курила, презрительно поглядывая на пьяного мужа.
— Ничего мы не целовались, и ты это отлично
знаешь, — возразил он. — Мы танс… танцевали.
— Пожалуй, ты прав, — неожиданно согласилась
Элоиза. — Вы не целовались. Вы почти что трахались под музыку…
Она остановилась посреди комнаты и притопнула каблуком.
— Ты унизил меня перед моими друзьями, подонок! —
прошипела она с неожиданной злобой. — И ты за это заплатишь!..
Как уже убедилась Габриэла, слова у ее матери никогда не
расходились с делами, однако Джон только громко фыркнул.
— Быть может, Эл, если бы ты не отказывалась спать со
мной, мне бы и в голову не пришло танцевать подобным образом с первой
попавшейся… незнакомкой, — проговорил он и сразу же подумал, что на самом
деле ему уже давно безразлично, спит с ним Элоиза или нет. Особенно после
мерзких сцен избиения Габриэлы.
— Ты мерзавец! — выкрикнула Элоиза. —
Отвратительный, мерзкий негодяй!
— На себя посмотри! — заорал в ответ Джон, и лицо
его налилось темной кровью. Обычно он старался не повышать голоса, чтобы
Габриэла не слышала их ссор, но сейчас он совершенно забыл о дочери. К счастью,
на этот раз Габриэла действительно ничего не слышала. Она крепко спала.
— Ты пьян, Джон. — Элоиза подошла к мужу так
близко, как только осмелилась. Джон был в ярости, а все потому, что жена была
совершенно права: он действительно был не прочь отбить девчонку у Владимира
Орловского.
«И, пожалуй, еще не поздно, — подумал Джон
неожиданно. — А Элоиза?.. Что ж, плевать на нее…»
Его любовь к Элоизе остыла уже давно и окончательно, и он
считал, что продолжать хранить ей верность только потому, что они состояли в
браке, было бы глупо.
Больше того, Элоиза заслуживала всяческого пренебрежения с
его стороны уже тем, что была холодна с ним и жестока с дочерью. На этом
основании Джон считал, что ничем ей не обязан.
— Ты просто ублюдок, а она — шлюха, — заявила
Элоиза, желая унизить и уязвить его. Но Джону было все равно, что она думала
или говорила, к тому же он был действительно пьян, сильно пьян. В эти минуты он
ненавидел свою жену, и она это почувствовала. И — из предосторожности —
отступила на полшага назад.
— А ты — сука, мерзкая сука, Элоиза. Даже хуже…
И все об этом знают. В этом городе не найдется ни одного
порядочного мужчины, который бы захотел тебя.
На этот раз Элоиза решила не тратить слов. Вместо этого она
чуть откинулась назад и с размаху влепила ему пощечину, вложив в это движение
всю свою силу.
Джон покачнулся и… неожиданно рассмеялся странным, лающим
смехом.
— Не трать силы зря, дорогая. Я тебе не Габриэла…
С этими словами он, не вставая с кровати, резко выбросил
вперед правую руку и с такой силой ударил Элоизу кулаком в живот, что она
попятилась. Налетев на кресло, она потеряла равновесие и упала на пол, зацепив
по дороге журнальный столик, который свалился на нее.
Прежде чем Элоиза сумела встать, Джон быстро вышел из
спальни, с грохотом захлопнув за собой дверь. На жену он даже не взглянул — ему
было все равно. Мысль о том, что Элоиза могла сильно удариться или что-нибудь
себе сломать, даже не пришла ему в голову. Впрочем, если бы это действительно
было так, Джон только порадовался бы — он считал, что Элоиза этого заслуживала.
Она методично мучила их обоих: его самого и его маленькую
девочку.
Выйдя из дома, Джон ненадолго остановился на ступеньках
парадного крыльца. Куда он пойдет сегодня ночью, пока не ясно. В этот час
Джейни скорее всего была в постели с Орловским, поэтому к ней он поехать не
мог, хотя она и сообщила ему свой адрес. Но, кроме Джейни, существовали и
другие девушки, которым Джон время от времени звонил. Среди них были
профессиональные проститутки, к услугам которых он изредка прибегал; замужние
дамы, которые бывали рады провести с ним вечерок; одинокие или разведенные
женщины, лелеявшие надежду, что Джон когда-нибудь оставит ради них «свою
стерву». Много, много красоток были не прочь переспать с ним, и Джон не упускал
ни одной возможности сходить налево. Почему бы, собственно, нет? В конце концов,
каждая встреча с другой женщиной была его маленькой местью Элоизе.
