Ты… п-понимаешь?
Яснее он просто не мог выразиться, не рискуя оскорбить
Габриэлу. Священник и монашка были героями слишком большого количества
анекдотов и игривых романов, чтобы Джо мог называть вещи своими именами.
— Нет. — Габриэла широко распахнула свои огромные
голубые глаза.
Душа ее была открытой и доверчивой. Сама того не сознавая,
она чуть придвинулась к нему, и Джо тоже качнулся ей навстречу. Он просто не
мог противиться той силе, которая толкала их друг к другу. Это было
неподвластно им.
— Я… не знаю, как тебе сказать… — пробормотал Джо
неуверенно. В его глазах снова заблестели слезы, и Габриэла легко коснулась его
щеки. Она еще никогда и ни к кому не прикасалась так, тем более — к взрослому
мужчине, и в этом прикосновении было столько нежности и ласки, что Джо сдался.
Он не мог больше скрывать свои чувства ни от нее, ни от себя.
— Я люблю тебя, Габи, — прошептал он севшим от
волнения голосом. — Да, люблю… И я не знаю, что мне теперь делать. Я очень
боюсь причинить тебе боль, боюсь осложнить тебе жизнь лишними проблемами, но я
должен был тебе сказать… И, прежде чем бежать отсюда без " оглядки, я
должен выслушать твой ответ. Быть может, я обращусь к епископу с просьбой о
переводе в другое место, быть может, вовсе откажусь от сана и уеду куда-нибудь
далеко, где ничто не будет напоминать мне о тебе…
Он уже два дня боролся с этим искушением, но любовь была
сильнее его. Джо понимал, что если он не увидит Габриэлу в последний раз и не
признается ей в своих чувствах, то ему не будет покоя нигде, в какой бы
отдаленный уголок земли он ни забрался.
— Нет, нет, не делай этого! — испуганно вскричала
Габриэла. Мысль о том, что она может потерять Джо, в одно мгновение вернула ее
в наполненное ужасом детство. На его слова о любви она почти не обратила
внимания, вернее — не придала им такого большого значения.
Габриэла считала Джо своим другом и не желала его терять. Ни
за что.
— Ты не можешь уехать… — тихо добавила она, глядя в
пол. — Не уезжай, пожалуйста.
— Я должен, иначе я просто сойду с ума. Видеть тебя,
слышать, знать, что ты совсем рядом, в пяти минутах езды, и не иметь
возможности… — Он не договорил и решительно тряхнул своими густыми
волосами. — Нет, это невозможно. Я не могу… О, Габи!..
В следующее мгновение она очутилась в его объятиях. Джо
крепко прижимал ее к себе обеими руками, а Габриэла уткнулась лицом в его
широкую грудь. От Джо исходила надежная и ласковая сила; с ним было покойно и
безопасно, и Габриэла готова была простоять так целую вечность. Даже монастырь
никогда не давал ей ощущения такого уюта и ласки.
— Я так люблю тебя… И хочу все время быть с тобой.
Я хочу разговаривать с тобой, обнимать, заботиться о тебе… Я
хотел бы быть с тобой всегда, но как? Как?! Все эти дни я думал только об этом.
Едва с ума не сошел. — В его голосе звучала такая мука, что Габриэла,
слегка отстранившись, внимательно посмотрела на него. Ее глаза тоже были полны
слезами, а сердце стискивала какая-то неясная тоска.
— Я тоже люблю тебя, Джо, — прошептала она. —
Просто я не понимала этого. Или понимала, но знала, что это не правильно. Все
надеялась, что мы можем быть просто друзьями. А теперь…
Она выглядела одновременно и счастливой, и печальной, и Джо
покачал головой.
— Может, когда-нибудь мы и сможем быть просто друзьями,
но не сейчас… Нет, не сейчас. Мы оба посвятили себя богу, и я не могу просить
тебя уйти из монастыря Я… просто ума не приложу, какой здесь можно найти выход.
Беспокойство, растерянность, чувство вины явственно
проступили на его лице, и Габриэле вдруг показалось, что она понимает, в чем
дело.
— Бедный, бедный Джо! — воскликнула она и, обняв
его обеими руками, сама прижалась к нему всем телом Только ничего не говори
сейчас… — прошептала она Мы будем верить и молиться. Все будет хорошо, Джо все
будет хорошо…
Теперь уже она утешала его, она была сильной, мудрой и
доброй, и Джо прильнул к ней, словно ища защиты. Он чувствовал ее силу, тепло и
любовь и, поддавшись внезапному порыву, вдруг наклонился и поцеловал ее.
Это случилось очень быстро; в следующее мгновение Джо уже
отнял губы от ее рта, но Габриэла знала, что ни она, ни он никогда не забудут
этих нескольких секунд навсегда изменивших их жизни.
— О, боже, Габи… Я так тебя люблю! — повторил Джо
от души радуясь тому, что ему хватило смелости объясниться. Он ни о чем не
жалел. И еще никогда в жизни он не чувствовал себя таким счастливым. Даже
неясное будущее не пугало его.
— И я люблю тебя, Джо, — снова сказала Габриэла, и
Джо поразился происшедшей с ней перемене. За эти несколько секунд она стала
совсем взрослой — сильной, уверенной в себе женщиной. Габриэла прекрасно
понимала, как опасно то, что произошло. Отныне им придется жить, ежедневно и
ежечасно рискуя всем, что у них, было, но даже это не могло ее остановить.
— Что мы теперь будем делать? — спокойно спросила
она, слегка отталкивая его, и Джо со вздохом присел на край скрипнувшего стола.
— Не знаю, — честно сказал он. — Нам обоим
понадобится время, чтобы что-то придумать.
Но и Джо, и Габриэле было ясно, что если их отношения зайдут
достаточно далеко, то рано или поздно им придется принимать решение. Габриэла,
во всяком случае, и представить себе не могла, как она будет жить в монастыре,
на каждом шагу обманывая мать-настоятельницу и сестер. Впрочем, повернуть назад
было еще не поздно, нужно было только выбрать между монастырем и любовью, между
спокойной и мирной жизнью и неизвестностью. Сейчас они были словно Адам и Ева в
раю, и яблоко с древа познания было еще не тронуто, но они уже держали
запретный плод в руках, любуясь его блестящей, тонкой кожицей. Искушение уже
проросло в них, и Габриэла знала, что если они поддадутся ему слишком легко, то
погубят друг друга. Но Габриэла не стала противиться, когда Джо снова привлек
ее к себе и поцеловал — Можем мы встретиться где-нибудь в городе? —
спросил он. — Нам нужно поговорить. Выпьем кофе, прогуляемся по парку,
просто побудем в настоящем мире среди обычных людей.
— Не знаю. — Габриэла задумалась. — Ведь я
еще не новициантка. Нам не разрешают даже выходить из монастыря.
— Конечно, — кивнул Джо. — Но ведь твое
положение — особенное. Ты прожила в монастыре почти всю жизнь. Неужели тебя не
могут послать куда-нибудь с поручением? Я бы встретил тебя, где ты скажешь.
— Я подумаю об этом, — ответила Габриэла,
чувствуя, как ее пробирает дрожь. За какие-нибудь полчаса весь ее мир
перевернулся и встал с ног на голову, но она не спешила это исправить. Сознание
того, что она еще может все прекратить, несколько успокаивало ее, хотя в
глубине души Габриэла уже знала, что вряд ли это сделает.
Сейчас ей хотелось только одного — быть рядом с ним, и о
последствиях она почти не думала.
