— Знаешь… у вас с Роландом похожий оттенок волос. Я не обратил на это внимания раньше, потому что у меня не было такой цели.
Она попыталась рассмеяться:
— Это просто нелепо.
— Ну, вот ты и заговорила. — Джошуа знал, что был на верном пути. Он протянул руку и дотронулся до ее волос. Они были мягкими, шелковистыми. — У тебя рыжие волосы, не того яркого оттенка, что у Роланда, — темнее. А глаза синие, но иногда могут казаться фиолетовыми, почти черными. У Роланда глаза тоже не были черными, как думали некоторые, они были темно-синими. — Джошуа дотронулся до ее щеки — она была такая мягкая под его пальцами. Он сделал над собой усилие, чтобы подавить волнение. — Кожа твоя не бледная, на ней нет веснушек. Так же как и у Роланда, несмотря на то, что он был рыжим. Удивлена? — Вздернув левую бровь, он посмотрел на нее.
К двери подъехала тележка с завтраком. Эллис с облегчением перевела дыхание.
Барабаня пальцами по прикроватному столику, Джошуа с нетерпением ждал, пока санитар выйдет из палаты. Почему никто не заметил их сходства? Это объясняло горе Эллис, когда он умер, ее бесконечные вопросы, касающиеся подробностей его жизни, настойчивое желание посмотреть на место, которое он любил.
— Интересно, почему ты думаешь, что мне нельзя сказать правду?
Она устало вздохнула.
— Я дала обещание.
— Кому?
— Это не имеет значения.
Неожиданная мысль пришла ему в голову. Сердце его гулко забилось. Не может быть… или может?
— Когда мы были детьми, Роланда одно время дразнили, что он подкидыш. Родителям мы, конечно, ничего не говорили. Потом все это само собой прекратилось, но теперь я начинаю думать…
— Довольно! — Она повернула голову, наградив его яростным взглядом. — Хватит. Он был твоим братом.
— Но кем была ему ты, Эллис?
— Я не могу сказать тебе!
— Значит, вы все же были родственниками?
Эллис промолчала.
— Брат и сестра?
Должно быть, так, подумал он, ничего другого просто не оставалось.
— Значит, Роланд был приемным? — предположил Джошуа и с удовлетворением кивнул. Ничего не изменилось. Роланд по-прежнему был — и всегда будет — его братом. Но почему им никогда об этом не говорили? — Ты дала обещание моим родителям?
Взгляду Эллис был усталым и виноватым.
— Они не хотели, чтобы вы знали.
— Можно сказать, я сам это выяснил. Мог бы и раньше догадаться, что здесь что-то не так. Ты была в таком отчаянии…
— И ты решил, что я его любовница.
— Тогда это было единственным для меня разумным объяснением. Я был очень далек от правды, пока внимательно не рассмотрел тебя. — Он улыбнулся. — Но ты не нарушила свое обещание — ничего не сказала мне. Правда, я хотел бы задать несколько вопросов моим родителям. К примеру, был ли мне Роланд хотя бы наполовину братом…
— Не был. — Она прижала руку ко рту. — Черт, мне не стоило этого говорить. Ты должен спросить у своих родителей. Но подожди, пока я не уеду.
Хорошо, он спросит. Позже. А сейчас у него другая цель: не позволить ей уехать.
Дэвид Таунсенд, главный редактор журнала «Уайн-Уотч», воспринял новость о ее затянувшемся отсутствии лучше, чем она ожидала. Но все имеет свою цену. Он ждал от нее статьи о разоблачении на последнем конкурсе вин.
Эллис почувствовала ледяной холод в сердце, когда Дэвид вынудил ее дать согласие. Она не могла больше отказываться. Он разрешил ей остаться здесь столько, сколько ей было нужно. Но Эллис должна была заплатить — получить максимум информации и написать статью.
Этого было достаточно, чтобы заставить ее почувствовать тошноту.
Собравшись утром и выслушав инструкции врача и совет как можно скорее начать физические упражнения, Эллис обернулась, услышав стук в дверь.
На пороге в белой рубашке и черных слаксах стоял Джошуа. Высокий. Темноволосый. Потрясающе эффектный.
— Ну вот, пришел забрать тебя домой, — сказал он.
Нежность так и струилась из его глаз.
Домой в Саксон-Фолли.
Смешанные чувства переполняли девушку. Облегчение… и вина, за то, что не смогла отказаться от статьи, навязанной ей Дэвидом. И еще ко всему этому примешивалась горячая потребность в постоянном присутствии Джошуа.
Здравый смысл подсказывал ей как можно скорее вернуться в Окленд, прежде чем она достигнет точки, откуда уже нет возврата. Вместо этого Эллис позволила ему взять ее сумку и следом за ним пошла к его машине.
В Саксон-Фолли на каменных ступенях дома ее приветствовала дружная компания. Кей, Филипп, Меган, Кейтлин. И даже Хит Саксон.
Окружив Эллис, они все вместе прошли в гостиную.
Кей обняла ее за плечи.
— Не хотите прилечь? — спросила она.
— После двух дней в больнице я устала валяться в постели.
— Можешь отдохнуть и здесь, — Джошуа похлопал по спинке шезлонга возле окна.
Эллис закатила глаза.
— Я уже заранее чувствую себя древним инвалидом.
Все рассмеялись.
— Могу дать совет, — сказала Кейтлин, — если Саксоны решили вас немного побаловать, надо принимать это благосклонно.
Эллис бросила на нее лукавый взгляд.
— Вы думаете мне надо капитулировать?
Кейтлин улыбнулась:
— Наслаждайтесь, пока сможете.
Ранним утром Эллис была уже на ногах, в полной готовности составить компанию Джошуа. Провести день на винодельне или объезжая виноградники было бы куда приятнее, чем сидеть дома.
Но Джошуа рассудил иначе.
— Тебе лучше остаться здесь. Твоя рука должна зажить… и синяки на спине тоже.
— Ну, пожалуйста, — взмолилась Эллис. — Если я просижу весь день в шезлонге, то просто сойду с ума.
Зазвонил его мобильный. После нескольких коротких фраз он закончил разговор и сунул телефон в карман.
— Это Кейтлин. Там у них проблема с одной из цистерн. Так что увидимся позже.
Эллис опустилась в шезлонг, досадуя на неожиданную отставку. Джошуа несколько раз забегал к ней проверить, не нуждается ли она в чем-нибудь. Весь день она чувствовала себя бессовестной обманщицей, видя, как каждый по очереди откладывал в сторону свои дела, чтобы как-то развлечь ее.
Меган свозила ее в город на прием к врачу. Потом Кей решила сделать альбом из фотографий Роланда и его записей и попросила Эллис помочь ей в этом. Скорее всего, это был повод занять ее, но Эллис была счастлива, увидев, как много удовольствия принесла эта затея Кей.
Тем не менее, девушка не могла расслабиться. Ее беспокоила реакция Джошуа на статью, над которой она уже начала работать.
