Он замолчал, заметив, что в зал вошла Кей.
На какую-то долю секунды она замешкалась. Но этого было достаточно. Рафаэло понял — ей хотелось, чтобы он был где угодно, но только не в «Саксон Фолли».
Он расправил плечи. Прошлое не было его виной. И он имел право на будущее — право на часть «Саксон Фолли». Чем скорее Кей привыкнет к этой мысли, тем лучше.
Но в его силах было сделать это как можно менее неприятным.
Он улыбнулся ей самой очаровательной из своих улыбок.
— У вас просто замечательное поместье. Кейтлин показала мне тут все вокруг. Это впечатляет. Вам, должно быть, очень нравится жить здесь.
Его открытая улыбка немного смутила ее.
— Да, мне всегда здесь нравилось. «Саксон Фолли» способен притягивать к себе сердца. — Ее голос звучал почти мягко.
Рафаэло неожиданно почувствовал нечто общее между собой и этой сдержанной, строгой женщиной. Он тоже любил место, в котором вырос. Их разговор поддержала Кейтлин:
— Для меня «Саксон Фолли» тоже оказался очень гостеприимным местом.
Что ж, «Саксон Фолли» был очень важен для нее. Но и для него он был важен не меньше. Его основная цель — разделить «Саксон Фолли» — была уже почти достигнута. Теперь ему предстояло выяснить, что случилось с дневниками Фернандо.
В среду вечером Кейтлин, прислонившись спиной к прогретой солнцем стене конюшни, смотрела, как Рафаэло надевает на голову Диабло уздечку и пристегивает веревку. На мгновение жеребец уперся, присев на задние ноги, в следующую секунду готовый взвиться на дыбы, — но Рафаэло просто отошел назад, размотав с руки веревку. Тянуть было больше нечего. Жеребец недоверчиво повел ушами. Потом фыркнул, мышцы на его задних ногах расслабились, и вот он уже, навострив уши и вытянув шею, двинулся за Рафаэло.
Она никогда не думала, что такое возможно. Наверняка испанец заколдовал его! Иначе как объяснить то, что, когда он привел Диабло в стойло и, насвистывая незамысловатую мелодию, начал щеткой чистить блестящую шелковистую шерсть на спине, гроза саксоновских конюшен был небывало смирным и послушным?
Прислонившись к двери, Кейтлин удивленно покачала головой.
— Никогда не думала, что увижу такое.
— Он просто ручной медвежонок.
— Ну уж!
Рафаэло протянул ей щетку.
— Хочешь поспорим? Клянусь, он и тебе это позволит.
Еще одно пари. Она бросила на него насмешливый взгляд.
— И не подумаю. Если проиграешь ты, то я буду лежать на земле с пробитой головой. Именно это он и пытался сделать с Джимом.
— Он не тронет тебя. — Рафаэло сделал приглашающий жест. — Заходи, дай ему увидеть тебя, почувствовать твой запах.
Его рука легко опустилась на ее талию. По чистой, свежей соломе он подвел ее прямо к бархатным ноздрям Диабло.
— Положи руку на его голову.
Она подчинилась. Его шерсть была мягкая, как вельвет. Ладонь Рафаэло накрыла ее руку.
— А теперь проведи до самых его ушей.
В ее глазах мелькнуло беспокойство.
— Ты говорил, что его били по голове. Позволит ли он мне погладить его?
— Конечно. Ты же будешь делать это нежно.
Ее рука двинулась вверх. Рука Рафаэло лежала поверх ее руки. Через мгновение Диабло со вздохом опустил голову, его глаза закрылись.
— Он хочет, чтобы ты погладила его между ушами.
Диабло дотронулся губами до ее носа, потом уткнулся в плечо.
— Ты, случайно, не околдовал его? — спросила она и скорее ощутила, чем услышала, его смех.
Он придвинулся ближе, и она оказалась между его широкой грудью и огромным вороным крупом. Но Кейтлин не чувствовала никакой угрозы — ни от мужчины, ни от лошади.
Теперь она могла почистить Диабло щеткой. Следуя ритмичному движению ее руки, под короткой эбонитовой шерстью волнами перекатывались мышцы благородного животного.
— Я же сказал, что он позволит тебе, — шепнул Рафаэло ей на ухо. — Видишь, его глаза полузакрыты. Ему это очень нравится.
— Вижу, — рассмеялась Кейтлин. — Вижу, что кошмар «Саксон Фолли» превратили в ручного мишку. Разве кто-нибудь мог в это поверить? Но я не виню его. Его обхаживали, как избалованного ребенка.
Она вздрогнула, почувствовав, как руки Рафаэло легли на ее плечи.
— А тебе бы понравилось это? Ты любишь… когда тебя балуют?
Она беззвучно рассмеялась:
— Любая женщина это любит.
— Ты — не любая женщина.
Не успела она спросить, что он подразумевал под этим, как его руки заскользили вниз по ее спине, косточками пальцев разминая уставшие за день мышцы. Виноделие — это такое искусство, которое включает и тяжелый физический труд.
У нее перехватило дыхание. Его руки начали свое обратное движение.
— Приятно? — спросил он, его акцент сейчас был очень заметен.
Он не могла солгать.
— Да… — ответила Кейтлин, стараясь справиться с охватившим ее непонятным беспокойством.
Его рука остановилась. Неожиданно пространство конюшни показалось слишком тесным.
Глаза Диабло открылись. Он ткнулся в нее носом, как бы напоминая о ее обязанностях. Кейтлин сделала глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки, и закусила губу. На глазах вскипели слезы. Если бы только можно было стряхнуть с себя этот нелепый страх и забыть ту ужасную ночь…
Неожиданно к горлу подкатила злость. Она не позволит прошлому разрушить свое будущее.
Щетка продолжила свое движение. Кейтлин сосредоточилась на том ритме, с которым руки Рафаэло массировали ей спину, плечи, шею. Напряжение постепенно покидало гудевшее от усталости тело, становившееся послушным и податливым под его сильными и в то же время бережными руками. Она ощущала, как они оставляют после себя легкость и тепло, потихоньку начавшее растапливать ледяную занозу в сердце.
Рафаэло не Томми.
Мужские руки могут быть связаны с удовольствием, а не с болью. Они не хватали ее, разрывая на ней одежду. И не использовали свою силу, чтобы заставить женщину упасть к ногам мужчины.
Наконец, его руки остановились.
— Все в порядке?
Кейтлин улыбнулась.
— В самом деле, я чувствую себя гораздо лучше.
— У тебя в мышцах были напряженные участки.
Больше, чем просто участки. Но она не стала распространяться. Она просто поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Ты хороший человек, Рафаэло.
Он рассмеялся.
— Хороший?
— Да, хороший. Ты ведь не собираешься разрушить «Саксон Фолли», верно?
