Услышав эти слова, Глэдис вздрогнула как от удара хлыстом.
Она посвятила ему семнадцать лет жизни, а теперь он спрашивал, зачем она стала
его женой. Она вдруг почувствовала дурноту и головокружение. Этот человек желал
только одного — сделать ее своей бессловесной тенью.
Она слышала, как Дуг шел вниз по лестнице, потом гулко
хлопнула входная дверь. Выглянув в окно, Глэдис увидела красные огни его
машины, в последний раз мелькнувшие в конце улицы. Глэдис несколько раз
моргнула и поняла, что плачет. Крупные слезы катились по щекам, повисали на
подбородке и слегка пощипывали кожу, и Глэдис смахнула их рукой. Отойдя от
окна, она подобрала с пола журнал и тяжело опустилась в кресло. Машинально
перелистывая страницы, она снова убедилась в том, что великолепно справилась с
заданием. Пожалуй, это была одна из лучших ее работ.
Материал был очень жестким. И, переворачивая страницу за
страницей и вглядываясь в измученные лица, Глэдис думала только о том, что
сумела сделать этот репортаж так, как надо. Эти дети спасены, а может быть, не
только эти.
Всю ночь она ворочалась с боку на бок, думая о Дугласе. Он
даже не позвонил ей и не сообщил, в каком отеле остановился, и для Глэдис это
было еще одним доказательством того, что разделявшая их стена стала еще выше и
непреодолимее.
В три часа ночи Глэдис встала, чтобы попить воды. Взгляд ее
упал на часы — в Венеции должно быть девять утра. Рука ее сама потянулась к
телефону и, не отдавая себе отчета в том, зачем она это делает, Глэдис набрала
номер Пола. К счастью, он сам взял трубку. Услышав его живой, бодрый баритон,
Глэдис с облегчением вздохнула.
— Это ты. Пол?
— Да, конечно. — Он рассмеялся, но сразу же
оборвал свой смех. — Как дела, Глэдис? Что-нибудь случилось? —
спросил он с тревогой, сообразив, что в это время Глэдис должна спокойно спать
рядом с мужем.
— Да нет, ничего особенного, — сказала Глэдис и
заплакала. Она вовсе не хотела жаловаться ему на Дуга, но с кем же ей еще
поговорить? Сейчас она как никогда нуждалась в надежном плече, к которому можно
было бы припасть и выплакаться всласть. Даже Мэйбл вряд ли для этого годилась,
к тому же в этот час она скорее всего спала.
— Дуг нас бросил, — добавила она, подавив
рыдание. — Теперь он будет жить в отеле…
— Что произошло?
— Опубликовали мой лондонский репортаж, — пояснила
Глэдис. — Я думаю, это одна из лучших моих вещей, но… Дуг сказал, что это
отвратительно. Он считает, что я извращенка и что это не репортаж, а
порнография. И еще он разозлился из-за того, что я не сказала ему об этом
задании. Я действительно не говорила ему, но… — Она вздохнула. — Если бы Дуг
знал, он лег бы на пороге, но никуда бы меня не отпустил. И все-таки материал
получился по-настоящему сенсационным, и это — самое главное!
— Я сейчас же сойду на берег и куплю журнал с твоим
репортажем, — пообещал Пол. — Мне очень хочется его увидеть… — Он
немного помолчал, потом спросил совсем другим голосом:
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю… — Глэдис беспомощно пожала плечами. —
Наверное, ждать. Одному богу известно, что Дуг будет делать дальше. Я даже
ничего не могу сказать детям — не хочется их расстраивать. Может быть, Дуг еще
вернется… Ну а если нет, то они все равно узнают. — Глэдис снова начала
плакать. — Ну почему, — всхлипывала она, — почему он так с нами
поступил? И почему именно сейчас? Ведь до Рождества осталось всего десять дней.
Дуг испортил детям весь праздник!
— Почему?! Да потому, что он обыкновенный сукин
сын! — сказал Пол. — Он изводил и мучил тебя все эти пять месяцев, то
есть с того самого дня, как мы с тобой познакомились. Я не знаю, как вы жили
раньше, но готов побиться об заклад, что ваш брак продержался столько времени
только потому, что ты постоянно шла на уступки. Судя по тому, что ты мне
рассказывала, в последнее время он вел себя как обыкновенный кусок дерьма. Он
шантажировал тебя твоими же собственными детьми, он обвинял тебя в эгоизме и
бог знает в чем еще… А это его нелепое требование отказаться от нормальной,
человеческой жизни, на которую у тебя есть все права, и посвятить всю себя
«заботам о детях и муже»? Одного этого вполне достаточно, чтобы ты ушла от него
сама. Жаль, что ты этого не сделала, Глэдис, быть может, это немного бы его
отрезвило!..
— Ты… ты считаешь? — робко спросила Глэдис. Пол
был в такой ярости, что она даже слегка растерялась.
— Да, я так считаю, — отрезал Пол. — Хотя…
хотя на самом деле он не пара тебе! Ты замечательная мать, и я уверен, что ты
была этому самодовольному эгоисту примерной женой. А он… Он тебя просто
недостоин!
Его голос грохотал в трубке, словно горный обвал, и Глэдис в
испуге поежилась, хотя гневные тирады Пола имели к ней косвенное отношение.
— Да-да, Глэдис, недостоин! — повторил Пол. —
Признаться откровенно, я устал слушать рассказы о том, как Дуг с тобой
обращается! У него нет никакого права третировать тебя! То, что Дуглас
ушел, — это, наверное, единственный его нормальный поступок. Быть может,
со временем ты тоже это поймешь!
Но Глэдис пока не могла рассуждать так же реалистично и
здраво, как он. Поступок Дуга поверг ее в шок. Его лицо, когда он в бешенстве
выбежал из спальни, все еще стояло у нее перед глазами.
— Выслушай меня внимательно, — продолжал тем
временем Пол. — С тобой все будет в порядке, можешь не беспокоиться.
Дуглас ушел, но у тебя осталась твоя работа и дети. Дугласу придется
поддерживать их, так что нуждаться ты не будешь. Тебе должны заплатить за твои
репортажи. Это довольно значительная сумма, к тому же я уверен, что это не
последняя твоя работа. Все обойдется, Глэдис. У тебя есть дети, а у них — ты…
Все правильно. Но на протяжении почти двух десятков лет она
была накрепко связана с Дугом буквально во всех отношениях. Теперь, когда он
ушел, Глэдис чувствовала себя так, словно она лишилась руки или ноги. Нет,
пережить разрыв будет не так просто, сколько бы она ни натерпелась.
Глэдис была напугана, растерянна и не знала, что делать, но
голос Пола уже начал оказывать на нее свое благотворное воздействие, а еще не
остывший гнев помогал ей яснее видеть перспективу. И перспектива эта вовсе не
была безрадостной и мрачной.
На мгновение Глэдис даже задумалась — вдруг Пол захочет
приехать, чтобы быть с ней? Но эта мысль только сверкнула в ее мозгу как метеор
и сразу же пропала. Глэдис считала, что не желает этого. Во время частых
телефонных разговоров они говорили буквально обо всем, кроме будущего. Оба не
решались сделать первый шаг.
— Ты знаешь, где сейчас Дуг? — спросил Пол после
того, как Глэдис, выплакавшись, задышала ровнее.
— Понятия не имею. Он мне даже не позвонил.
— Позвонит, — уверил ее Пол. — Обязательно
позвонит. Кстати, ты не хочешь связаться со своим адвокатом?
— Нет. Пока нет… — В глубине души Глэдис все еще
верила, что Дуг одумается и вернется и они сумеют как-нибудь сохранить семью
или хотя бы ее видимость.
