— Я понимаю, — грустно согласился Пол. —
Просто мне казалось, что глупо жить в отеле, когда в нескольких кварталах
отсюда у тебя есть собственная квартира. Только она не моя, эта квартира. Мне
кажется, что еще одной ночи в тех стенах я бы не вынес. Все кошмары, которые
мучили меня на протяжении шести месяцев, в одночасье вернулись, и я… В общем,
мне снова приснилась Седина; она смотрела на меня и спрашивала, как вышло, что
я не погиб вместе с ней…
— Она никогда бы не сказала тебе ничего подобного, и ты
это отлично знаешь, — твердо заявила Глэдис. Раньше она могла позволить
себе сказать ему такое только по телефону, но сейчас слова сорвались с ее языка
сами собой, и Глэдис решила, что начинает понемногу привыкать к тому, что Пол
находится рядом с нею.
Пол печально улыбнулся.
— Ты знаешь, сейчас ты говорила совсем как она. Седина
терпеть не могла, когда я начинал жалеть себя, и каждый раз устраивала мне
хорошенькую взбучку. Разумеется, ты права, Глэдис, права, как всегда. Вы обе
правы…
Они вышли из бара и отправились в «Дэниэл». Метрдотель
встретил их у дверей и усадил за уютный столик в углу, где им никто не мешал.
Пола здесь явно знали. Метрдотель изо всех сил старался ему угодить, и Глэдис,
время от времени ловившая на себе его любопытный взгляд, с грустью подумала о
том, что он, должно быть, часто бывал здесь с Сединой.
Пол тоже заметил эти взгляды.
— Все гадают, кто ты такая, — с улыбкой сказал он,
когда метрдотель отошел. — В этом костюме ты выглядишь как супермодель. И
такая прическа тоже тебе очень идет…
На самом деле Полу очень не хватало ее косы, ее голубой
майки и вылинявших шортов, в которых она была на «Морской звезде». Их первая
встреча почему-то запечатлелась в его мозгу особенно ярко, и он часто рисовал
себе Глэдис именно такой, какой она была тогда. Впрочем, Пол надеялся, что
когда-нибудь Глэдис и Сэм снова поднимутся на борт его яхты. Он был почти готов
отдать команде приказ перегнать «Морскую звезду» из Франции на Антигуа.
Они заказали суп из омаров, жареных голубей для Глэдис и
бифштекс с пикантным соусом для него, а также салат из цикория и шоколадное
суфле на десерт. Когда официант, принесший заказ, налил вино и отошел от их
столика, Пол неожиданно предложил Глэдис отдохнуть вместе с детьми у него на
яхте.
— «Морская звезда» придет на Антигуа через две недели
или чуть больше, — сказал он. — Это значит, что на Пасху вы сможете
прилететь ко мне и провести там несколько дней. Думаю, что, даже если вы
немного задержитесь, на школьных занятиях это не отразится.
— Ты действительно этого хочешь? — спросила
Глэдис. — Нас все-таки слишком много. Имей в виду, дети порой способны
свести с ума кого угодно. Подумай, может, ты лучше пригласишь кого-нибудь
другого?
— Если твои остальные дети хоть чем-то похожи на Сэма,
я смогу выносить их как угодно долго, — возразил Пол. — И потом, если
даже разместить их по двое в каюте, то на яхте останется еще достаточно места
для других гостей. На самом деле сейчас мне хотелось бы видеть у себя Шона, но
он — скверный моряк, к тому же его жена наверняка откажется. Она, видишь ли,
уже на третьем месяце, поэтому подобное путешествие может ей повредить. Я,
конечно, все равно спрошу. Быть может, твои дети подружатся с детьми Шона, хотя
они, конечно, еще слишком малы, чтобы общаться с твоими на равных. В общем,
дети не проблема. Пока мы с Сэмом будем управлять яхтой, остальные могут
смотреть видео, играть в лото, в триктрак или во что-нибудь еще…
Пол так загорелся этой идеей, что Глэдис растаяла.
Отказаться от такого предложения было совершенно невозможно. Тем более Дуг уже
намекнул ей, что у него на предстоящие каникулы свои планы. Он и его новая
«спутница жизни» собирались съездить с ее детьми в Диснейленд. Дети Глэдис были
обижены тем, что отец не пригласил и их тоже. Но, как сказала Мэйбл,
большинство разводов кончаются именно так. Отцы перестают интересоваться
собственными детьми, как только находят подружку.
— Значит, ты… серьезно нас приглашаешь? —
осторожно поинтересовалась Глэдис. — Знаешь, ты ведь не обязан…
— Знаю. Но я этого хочу. Ну а если ты думаешь, что
будешь скучать по нашим с тобой телефонным разговорам, можешь звонить мне на
мостик из каюты по внутренней связи… Это поможет тебе вспомнить, кто я такой.
Он, разумеется, шутил.
Услышав его предложение, Глэдис от души рассмеялась.
— Отлично, — сказала она. — Мне прямо сейчас
хочется выйти на улицу и позвонить тебе из платного телефона-автомата.
— Я не стану подходить, — серьезно ответил Пол.
— Почему? — удивилась Глэдис, и он посмотрел на
нее с каким-то странным выражением лица.
— Потому что у меня — свидание. Первое свидание за
много, много лет. Боюсь, этому нужно учиться заново. Я просто не помню, как это
делается.
Его глаза стали какими-то беззащитными, и Глэдис, сама того
не сознавая, ответила ему чуть слышным шепотом, боясь причинить Полу боль одним
лишь звуком собственного голоса:
— Так это… свидание? Я думала, мы друзья.
Она была совершенно сбита с толку, и Пол это понял. Покачав
головой, он сказал:
— Разве нельзя быть и тем, и другим одновременно?
Он действительно приехал в Нью-Йорк не только ради бизнеса,
хотя и уверял Глэдис в обратном. После шести месяцев заочного общения ему
страстно хотелось увидеть ее.
— Наверное, можно, но… — ответила Глэдис, отчего-то
вдруг занервничав.
— Осторожней, не разлей суп, — сказал Пол,
заметив, как дрожит ложка в ее руке, и Глэдис неловко улыбнулась. Его вопрос
буквально потряс ее.
Глэдис было страшно менять хоть что-то в отношениях, которые
ее устраивали. Еще под Рождество, еще до того, как от нее ушел Дуг, Пол сказал
ей, что они будут только друзьями. Но почему тогда он назвал их сегодняшнюю
встречу свиданием? Что это значит? Почему он вдруг передумал?
— Знаешь, Пол, иногда ты меня… просто пугаешь, —
сказала она, и Пол невольно улыбнулся. В эти минуты Глэдис казалась ему очень
молодой, очень наивной и… удивительно красивой. Совершенно очевидно, что она не
ходила на свидания, наверное, еще дольше, чем он.
— Я тебя и правда напугал? — Его лицо неожиданно
стало озабоченным. — Прости, я вовсе не хотел!.. Я не знал, что тебя это
испугает.
— Я и не испугалась… Почти не испугалась. Но ведь ты
сам сказал, что мы будем только друзьями. Помнишь, когда я звонила тебе перед
самым Рождеством?..
— Перед Рождеством? Но ведь это было очень давно!.. Я и
сам не знаю, почему я так сказал. Что ж, очевидно, я сморозил глупость, —
признался он, и Глэдис почувствовала, как сердце у нее в груди на мгновение
замерло, а потом забилось быстрее. — Надеюсь, ты меня простишь?
Глэдис с готовностью кивнула. Она всегда готова была
простить его.
