Пол ничего не ответил, но его взгляд машинально скользнул по
смутно белевшему в темноте шраму на виске Глэдис. Их встреча в отеле едва не
стала последней. Он не сомневался, что Глэдис спасло только чудо, и не уставал
благодарить за это судьбу. Он никогда не простил бы себе, если бы она погибла.
В этот момент Глэдис споткнулась, и Пол поддержал ее под
локоть, а она в задумчивости не вырвала руку. Ночь была великолепна: такие ночи
— жаркие, влажные, насыщенные густым ароматом цветов и звенящими голосами
насекомых — могли быть только в Африке. Рука Глэдис осталась в руке Пола,
который уверенно вел ее по тропинке, проложенной между магнолиями и зарослями
бамбука.
Наконец они добрались до столовой. Пола окликнул австралиец,
прилетевший с ним из Могадишо, и он, извинившись, отошел поговорить с ним о
делах. Австралиец был механиком; весь день он копался в забарахлившем моторе
самолета и, кажется, нашел причину поломки. Пол слушал его, но думал о другом.
Он думал о Глэдис и ничего не мог придумать.
А Глэдис, испытывавшая искреннюю благодарность к Полу,
который не стал навязывать ей свое общество, чувствовала себя совершенно
свободно. Присоединившись к группе сестер и сиделок, она непринужденно болтала
с ними, одновременно стараясь узнать что-то новое и интересное, что могло
пригодиться ей для репортажа. С вечеринки Глэдис ушла одной из последних, и
Пол, исподтишка наблюдавший за ней, решил, что она неплохо провела время.
На следующий день утром кто-то негромко постучал по ведру,
повешенному около ее палатки, и Глэдис, которая как раз застегивала джинсы,
выглянула наружу. Несмотря на неоднократные предупреждения, она была босиком.
Золотистые волосы, которые она не успела расчесать и заплести в косу, красиво
обрамляли ее правильное лицо, покрытое ровным светлым загаром. Пол с укоризной
взглянул на нее.
— Обуйся, — сказал он. — Ты что, хочешь,
чтобы тебя ужалила какая-нибудь дрянь?
— Спасибо за предупреждение, — отрезала Глэдис, с
трудом сдерживая раздражение. Было еще очень рано, она не выспалась и была не
расположена выслушивать нравоучения. — Что ты хотел?
— Мы сейчас летим в Бужумбуру — надо забрать важный
груз. Это займет всего два или три часа в один конец. Может быть, ты хотела бы
слетать с нами? Из кабины открывается очень красивый вид, и ты могла бы сделать
превосходные снимки для своего репортажа, — предложил он.
Глэдис немного подумала. Пол был прав — несколько общих
планов и видов с высоты птичьего полета очень бы пригодились для ее репортажа.
Но шесть часов в обществе Пола… Глэдис колебалась.
В конце концов, профессионализм одержал верх.
— О'кей, — сказала она сухо. — Я лечу с вами.
Когда?
— Через десять минут. — Пол улыбнулся. Он был рад,
что Глэдис согласилась. Даже ее резкость не смутила его — когда Глэдис
сердилась, она напоминала ему Селину.
— Хорошо, я буду готова, — кивнула Глэдис. —
Есть у меня время на чашечку кофе?
— Пару минут, я думаю, мы можем подождать. В конце
концов, мы — не «Пан-Америкэн».
— Спасибо. Я подойду прямо к джипу, — сказала она,
и Пол, повернувшись на каблуках, быстро зашагал прочь. Голова его была низко
опущена, и Глэдис невольно спросила себя, о чем он может думать.
Меньше чем через пять минут она уже пила, обжигаясь, горячий
кофе и закусывала отсыревшими галетами, которые отдавали плесенью. Впрочем,
этим отличалась вся здешняя пища, и Глэдис, чье меню состояло преимущественно
из кофе, фруктов и яичницы, невольно подумала, что как пить дать потеряет за
эту командировку несколько фунтов веса. Впрочем, еще в Нью-Йорке, глядя на себя
в зеркало, Глэдис замечала, что выглядит тоньше, чем обычно. Должно быть,
сказывались переживания последних двух месяцев, которые были едва ли не самыми
тяжелыми в ее жизни.
Когда Глэдис подошла к джипу, она увидела, что Пол стоит там
с высоким пилотом, которого, как она знала, звали Рэнди. Рэнди родился в
Калифорнии и большую часть жизни прожил в Лос-Анджелесе. Когда-то он служил в
военно-воздушных силах, потом поступил учиться на киноактера и был помощником
продюсера в двух или трех фильмах. Карьера была ему обеспечена, но Рэнди
неожиданно бросил все и приехал в Африку. Как он сам говорил, ему захотелось
сделать что-то полезное для человечества, и Глэдис его хорошо понимала. В
госпитале Рэнди работал уже три года и успел за это время освоить профессию
фельдшера. «Летчик, актер, продюсер, фельдшер… — говорили его друзья. —
Такие люди на вес золота». Но Глэдис считала, что они — куда дороже. Она хотела
сфотографировать Рэнди для своего репортажа, но он только отшучивался. Глэдис
вообще серьезно задумывалась о том, чтобы сделать фоторепортаж об Ассоциации
бывших военных летчиков. Единственным, что ее смущало, было то, что основателем
и фактическим главой ассоциации был Пол.
Через двадцать минут езды они были уже в Сингугу. Самолет,
купленный Полом для госпиталя, был старой армейской машиной, имевшей довольно
обшарпанный вид, однако, как сказал Рэнди, он мог прослужить еще довольно
долго. Действительно, самолет легко оторвался от земли, и Глэдис, занявшая
место в хвостовой кабине, где когда-то размещался стрелок с пулеметом, приникла
к аппарату. Она снимала и проносящиеся внизу зеленые холмы, и стада носорогов в
высокой траве, и бесконечные банановые плантации, и стаи фламинго на озере. Пол
летел как можно ниже, чтобы дать ей возможность сделать хорошие снимки. Но Глэдис,
стремившаяся увидеть и запечатлеть на пленке как можно больше красот этого
удивительного края, все равно жалела о том, что не может поместиться где-нибудь
под фюзеляжем.
Рынок в Бужумбуру поразил Глэдис своим шумным многолюдьем и
обилием экзотических фруктов. Здесь она тоже сделала несколько превосходных
снимков в полной уверенности, что когда-нибудь непременно сумеет их
использовать. Потом щелкнула Пола и Рэнди, загружавших самолет, отметив, что
пригодится для репортажа об ассоциации.
Наконец все было готово к отлету. Они сели в тени под крылом
самолета, чтобы перекусить кофе и фруктами, которые купили на рынке. Время от
времени мимо них степенно проходил крупный броненосец. Каждый раз Глэдис
хваталась за аппарат, чтобы еще и еще раз заснять это удивительное животное.
Однако в конце концов и она устала от впечатлений и спрятала камеру в кофр.
— Потрясающее место, верно? — спросил Рэнди,
широко улыбаясь. Он относился к Глэдис очень тепло, но ни о каком «увлечении»
речь не шла — Рэнди ухаживал за одной из медицинских сестер.
— Да, — ответила она. — Конечно. Покончив с
трапезой, они полетели обратно. На этот раз Глэдис сидела на свободном месте в
пилотской кабине и просто смотрела на проплывающие внизу пейзажи. Пол
по-прежнему был молчалив и не разговаривал ни с ней, ни с Рэнди, и Глэдис
почувствовала, как от жалости у нее сжимается сердце.
Грузовик с Тони за рулем уже ждал их на взлетной полосе.
Ящики и коробки быстро перегрузили в кузов. Рэнди запрыгнул в кабину к Тони, и
грузовик, урча и недовольно фыркая, покатил обратно в лагерь. Глэдис пришлось
ехать с Полом в джипе.
