— Знаешь, — сказала Глэдис негромко, —
сегодня, глядя на невесту, я все думала, как сложится жизнь у этой пары. Выйдет
ли у них что-нибудь хорошее, или они будут разочарованы… После такой свадьбы,
как сегодняшняя, было бы обидно потерпеть крушение.
— Ну, — заметил он, — у нас-то с Сединой все
получилось, хотя наш свадебный обед состоял из сосисок в тесте, а брачную ночь
мы провели в отеле, и даже не в самом лучшем.
— Вы с Сединой справились лучше, чем многие, —
печально сказала Глэдис. Чужие свадьбы всегда заставляли ее испытывать что-то
вроде ностальгии, а в последнее время — в особенности.
Они помолчали. Наконец Глэдис спросила:
— А как прошел твой день? Как погода? Ветер был
попутный? — Говоря это, она улыбнулась. Глэдис прекрасно помнила, что
хорошей погоде Пол предпочитает штормы и ураганы.
— Ветер был неплохой. Около четырех баллов, —
ответил Пол. — Кстати, давно хотел тебя спросить: как твое второе задание?
Ты уже была в полиции?
— Да, два часа беседовала с детективом, который ведет
это дело, — ответила она. — И узнала такие подробности, от которых у
меня буквально волосы дыбом встали… Представляешь, некоторые родители — в
основном из цветных семей — продают своих дочерей в рабство. В буквальном
смысле! С восьми лет девочки уже становятся проститутками. И нет никакой
надежды вырваться — они продолжают «работать» до тех пор, пока не погибнут.
— Это же настоящий кошмар! — воскликнул Пол.
— Да, — просто сказала Глэдис. — И мне даже
страшно подумать, что придется все это снимать…
— Тебя пригласили участвовать в рейде? — спросил
Пол, не скрывая своей тревоги. — Это не опасно?
— Опасность, конечно, есть, — честно ответила
Глэдис, машинально отметив про себя, что Дугу она ни за что бы этого не
сказала. Муж вообще ничего не знал об этом ее задании. — Но это, как
говорится, профессиональный риск. Не беспокойся, лондонская полиция хорошо
подготовилась к операции. Я думаю, на самом деле мне ничто не угрожает.
— Надеюсь, что так, — сдержанно сказал Пол. Он
безумно волновался за Глэдис, однако не позволял себе вмешиваться ни в ее
работу, ни — если уж на то пошло — в ее жизнь. Но мысль о том, что все может
случиться, буквально сводила его с ума.
Глэдис поняла это.
— Нет, правда, Пол, я совершенно уверена, что
волноваться не стоит. Полицейский, с которым я разговаривала, сказал мне, что
они будут предельно осторожны из-за детей, — попыталась она поправить
дело, но Пол пробурчал в ответ что-то неразборчивое.
Потом они заговорили о вещах более приятных или, по крайней
мере, не внушающих особой тревоги. Пол рассказал, что собирается идти на яхте в
Венецию. Ему всегда нравился этот город, но еще ни разу он не приходил туда па
«Морской звезде». Незаметно разговор перекинулся на Лондон. Пол по-прежнему не
чувствовал в себе достаточно сил, чтобы приехать в город, где так часто бывал с
Сединой. Да и Глэдис предстояло вскоре возвращаться домой. С завтрашнего дня
она начинала работать с полицией.
Взяв папку с дополнительными материалами по делу, Глэдис
полистала ее и отложила в сторону. При мысли о том, что девочки, еще моложе ее
Эйми, становятся рабынями, вынужденными обслуживать богатых негодяев, у нее
внутри все переворачивалось.
Весь следующий день Глэдис просидела в полицейском
управлении. Вернувшись в отель, она обнаружила два послания. «Мы ужасно тебя
любим, мамочка, мы пошли в кино», — гласило одно. Второе было от Пола. Он
просил Глэдис перезвонить, но, когда она связалась с ним, Пол сказал, что не
может сейчас разговаривать. Странно, но она нисколько не обиделась. Не может,
значит, что-то случилось, и скоро все обязательно кончится. Она испытывала к
Полу доверие, почти безграничное.
Он позвонил ей на следующий день утром и сразу начал с
извинений:
— Мне очень жаль, Глэдис, но вчера у нас тут разыгрался
небольшой шторм, — сказал он, но по его голосу было ясно, что на самом
деле Пол очень доволен. «Я люблю сражаться со стихией, — говорил он ей
однажды. — Пожалуй, это единственное, с чем мне не всегда удается справиться».
— Ничего страшного, я все понимаю, — ответила
Глэдис и рассказала, что операция назначена на сегодняшнюю ночь.
— Я буду беспокоиться за тебя, — сказал
Пол. — Будь осторожна, обещаешь?
— Обещаю! — рассмеялась Глэдис. — Не
волнуйся, Пол, пожалуйста. Ко мне приставили специального полицейского, который
будет меня охранять. Я вчера его видела — это настоящий гигант! Говорят, что он
— один из лучших спортсменов во всей английской полиции.
— Что ж, это несколько меняет дело, — обрадовался
Пол. Надо сказать, еще три дня назад он связался с начальником лондонской
полиции, с которым был неплохо знаком, и попросил его принять все возможные
меры предосторожности. — И все-таки не суйся в самое пекло, ладно?
— Конечно, — согласилась Глэдис, думая о том, как
странно складываются их отношения. Они никогда не говорили о любви, а между тем
Пол иногда разговаривал с ней так, словно он был ее мужем. Возможно, он делал
это просто по привычке — так, во всяком случае, считала Глэдис. Пол тосковал по
Седине. Их разговоры были чисто дружескими, и в них не было ничего такого, что
указывало бы на возможность иных отношений.
— Позвонишь мне, когда все закончится? — спросил
Пол.
— Постараюсь, только я не знаю, когда это будет. Если
все пройдет, как планировалось, то часам к трем утра должны успеть. Если же
нет…
— Будем надеяться, что ничего непредвиденного не
случится, — быстро сказал Пол.
Они распрощались, и Глэдис, поглядев на часы, со всех ног
помчалась в универмаг «Хэмли» купить подарки детям.
Попросив, чтобы покупки переслали ей в отель, Глэдис
отправилась в полицию. В полицейском управлении она выслушала подробный
инструктаж и получила пуленепробиваемый жилет. Поздно вечером все участники
операции отправились в полицейский участок в Вест-Энде, откуда было рукой
подать до Уилтон-Креснт-роуд — фешенебельной улицы, где в одном из особняков и
содержались малолетние проститутки. Ровно в полночь операция началась.
Штурмовая группа, взломав двери, ворвалась в особняк. Глэдис со своим
телохранителем вбежали следом за ними.
То, что Глэдис увидела внутри, невозможно было описать
словами. Она, крепко стиснув зубы, нажимала и нажимала на кнопку, перезаряжала
кассеты и снова снимала. Восьми-, девяти — и десятилетние девочки были
прикованы цепями к стенам или привязаны к кроватям. Их тела, едва прикрытые
изорванным в клочья шелковым бельем, были покрыты синяками, ссадинами и следами
ожогов от сигарет. Многие из них были накачаны наркотиками и дрожали, словно от
холода, хотя в комнатах оказалось довольно тепло. В основном девочки были из
Юго-Восточной Азии или из Индии, в одной из комнат Глэдис наткнулась на трех
очаровательных мулаток, которые, несмотря на свой юный возраст, выглядели
вполне сложившимися женщинами. По-английски они почти не говорили.
