На обратном пути Пол несколько раз взглянул на нее, но лишь
когда до лагеря осталось миль пять, он поднял руку и коснулся шрама на ее
виске.
— Он еще болит, Глэдис?
— Нет. Вернее — почти нет. Иногда он чешется, но мне
сказали, что так и должно быть. В конце концов он должен пропасть совсем, но я
не буду расстраиваться, если какой-то след все же останется.
Глэдис пожала плечами. Ее действительно не очень волновал
этот вопрос. Но все же она была благодарна судьбе за то, что в тот день, когда
ее доставили в уэстпортскую больницу, среди дежурных врачей оказался
пластический хирург. Если бы не он, шрам мог оказаться куда больше и страшнее.
Пол кивнул. Он хотел было снова сказать, как он сожалеет обо
всем, что случилось, но передумал. Они оба и так повторяли эти слова слишком
часто, однако ни один из них не в силах был изменить прошлое, да и настоящее
тоже.
Они вместе вернулись в лагерь, и Глэдис, поблагодарив Пола
за то, что он взял ее с собой, собиралась пойти в душевую, как вдруг из крытой
травой хижины позади госпиталя выглянула молоденькая медсестра.
— Мисс Глэдис! — окликнула она ее. —
Постойте! Пока вас не было, вам звонили. Нам передали по радио…
Она на мгновение заколебалась, и Глэдис почувствовала, как у
нее упало сердце. «Что-то случилось! — подумала она. — Что-то неладно
дома!»
Предчувствие ее не обмануло. Правда, связь была очень
плохая, и дежурный радист сумел разобрать только, что сын Глэдис упал в школе и
что-то себе сломал.
— Кто звонил? Вы знаете, кто звонил?! — спросила
Глэдис, и голос ее зазвенел от тревоги. Звонить могли Дуг, Таня или Мэйбл, мог
позвонить и врач, если кто-то дал ему номер ее телефона.
— Нет, я не знаю. — Сестра пожала плечами. —
Было очень плохо слышно, и… Новая мысль пришла в голову Глэдис.
— Который сын? Как его зовут?! — почти крикнула
она.
— Не знаю, — снова ответила сестра. — Были
очень сильные помехи. — Она наморщила лоб, словно что-то вспоминая. —
Кажется, Кэм или что-то в этом роде…
Это, конечно, был Сэм. Он что-то сломал, а она даже не
знает, насколько это серьезно. Бремя вины неожиданно обрушилось на нее всей
своей тяжестью. Глэдис чувствовала непреодолимую потребность куда-то бежать,
что-то делать, но она не знала — что.
Пол все еще стоял рядом с ней. Он все слышал, и, когда
Глэдис повернулась и посмотрела на него, сердце его рванулось из груди
навстречу этим огромным, потемневшим от тревоги глазам.
— Как мне можно отсюда позвонить? — спросила
Глэдис. Губы плохо ей повиновались, но она из последних сил старалась держать
себя в руках.
— Можно попробовать связаться с Кигали по радио, но я
боюсь, что ты снова ничего не услышишь. Лучше ехать… В пригороде Кигали есть
отделение Красного Креста. Туда около двух часов езды, но зато у них надежная
связь со всем миром.
— Ты отвезешь меня? — спросила Глэдис напрямик, и
он кивнул. Правда, помочь Сэму Глэдис все равно ничем не могла, но она, по
крайней мере, могла выяснить, в чем дело. Выяснить и не волноваться так сильно.
— Иди к джипу, — властно приказал он. —
Поедем на нем. Думаю, мы успеем, к тому же самолет все равно не заправлен. Я
буду через две минуты — только предупрежу Тони.
Меньше чем через пять минут они уже мчались по дороге в
Кигали. Довольно долгое время они молчали, и, лишь когда позади осталась
примерно треть пути, Пол попытался подбодрить Глэдис.
— Это, наверное, какая-нибудь ерунда, — сказал он,
стараясь говорить как можно небрежнее, но Глэдис поняла, что он тоже волнуется.
— Надеюсь, ты прав, — вздохнула она. Отвернувшись
к окну, Глэдис долго смотрела на проносящиеся мимо африканские пейзажи и вдруг
заговорила глухим, срывающимся голосом:
— Наверное, я действительно не имела права бросать
детей. Вот, что-то случилось, а я оказалась на другом конце земли. Именно
сейчас Сэм особенно нуждается во мне, а, чтобы добраться до дома, мне нужно не
менее двух дней. Мои дети даже не могут сюда позвонить, чтобы просто поговорить
о том о сем, а ведь они, в сущности, еще такие маленькие!..
— Они остались не с кем-нибудь, а со своим родным отцом, —
напомнил Пол. — Я думаю, что Дуглас вполне способен справиться со всем как
надо. Кстати, — добавил он специально, чтобы отвлечь ее, — эта его
подружка… У них это серьезно?
— Не знаю, наверное… — ответила Глэдис, продолжая
думать о своем. — Таня — неплохая женщина, у нее двое своих детей, которых
она любит, но мои дети их ненавидят. И ее тоже. Они считают ее набитой дурой…
— Я думаю, в данных обстоятельствах они точно так же
возненавидели бы любую женщину, которая попыталась бы прибрать к рукам их отца, —
рассудительно заметил Пол. «И любого мужчину, который появился бы в жизни их
матери», — добавил он про себя.
Когда они подъехали к представительству Красного Креста,
здание уже закрывалось. Увидев на крыльце какую-то женщину, которая возилась с
ключами, Глэдис выскочила из джипа еще до того, как Пол успел остановить
машину, и, размахивая руками, бросилась вперед. Торопясь и сбиваясь, она
объяснила, в чем дело, и та кивнула.
— Звоните, раз такое дело, — сказала она,
сочувственно улыбаясь Глэдис. — Правда, иногда линия бывает перегружена,
но… попробуйте.
Оказавшись у аппарата, Глэдис схватила трубку и стала
дрожащей рукой набирать длинную последовательность цифр. Несколько раз она
ошибалась и начинала сначала, но Пол, вошедший в офис следом за ней, не сделал
никакой попытки ей помочь. Он только молча стоял рядом и смотрел, и лицо у него
было суровым. К счастью, женщина, впустившая их в здание, никуда не торопилась.
Ожидая, пока Глэдис дозвонится, она вернулась к себе в кабинет и занялась
какими-то делами.
Наконец Глэдис удалось правильно набрать номер, и она
замерла, прислушиваясь к далеким гудкам и соображая, куда ей звонить, если дома
никого не окажется. Но ей повезло. На шестом звонке кто-то взял трубку, и
Глэдис узнала голос Дуга.
— Привет, Дуг, это я, — быстро сказала она. —
Что с Сэмом? Как он?
— Он играл в школе в бейсбол и повредил
запястье, — объяснил Дуг совершенно спокойно.
— Запястье? Только и всего? — удивилась Глэдис.
— А ты надеялась, что он сломал себе шею?
— Нет… Я просто подумала, что, раз ты позвонил, значит,
дело серьезное. Пока мы добрались до работающего телефона, я черт знает чего
себе навоображала!
— Запястье — это вполне серьезно! — раздраженно
бросил Дуг. — У Сэма очень болела рука, и Таня возилась с ним целый день.
— Что ж, поблагодари ее от моего имени, — сказала
Глэдис. Она как раз собиралась спросить, не может ли он передать трубку Сэму,
но оказалось, что Дуг еще не все сказал.
— Таня действительно заслуживает благодарности, а вот
ты — нет! — заявил он. — С чего ты взяла, что она обязана заботиться
о твоих детях, пока ты болтаешься бог знает где?
