Но Глэдис не улыбнулась. Не менее странные идеи посещали
самого Пола. Например, он решил остаться верным памяти жены, хотя сама Седина
наверняка сочла бы это глупостью. Но заводить об этом речь Глэдис не стала. Все
уже было сказано, и ей не хотелось снова обострять отношения с Полом. Ей нужно
было только спокойно дожить оставшееся время, чтобы вернуться домой и больше
никогда его не видеть.
— А что ты думаешь по этому поводу? — неожиданно
спросил Пол, разрезая еще один грейпфрут для нее и для себя. Глэдис, правда,
уже чувствовала, что наелась, но Пол, очевидно, был все еще голоден. — Ты…
у тебя кто-нибудь был? Ну, после того вечера?
Он давно хотел задать ей этот вопрос, но не решался. Сейчас
ему, однако, казалось, что настал самый подходящий момент.
— Нет, — честно ответила Глэдис. — Я была
слишком занята. Я зализывала раны.
— А сейчас?
— А сейчас мне просто не хочется.
— Но это же глупо! — без обиняков заявил
Пол. — Глупо, Глэдис!..
— В самом деле? — Глэдис немедленно
ощетинилась. — Кто бы говорил! Я что-то не слышала, чтобы ты встречался
налево и направо с красотками из нью-йоркского высшего света и фотомоделями.
Вместо этого ты полгода прожил на своей яхте, а теперь торчишь в Руанде —
возишь лекарства, продукты и одеяла… Это, значит, не глупо?
Тут Глэдис почувствовала, что, пожалуй, хватила через край,
но она надеялась, что Пол не обидится. Все-таки они договорились быть друзьями,
и это давало ей право говорить откровенно.
— Да, ты, наверное, права… — Пол грустно
улыбнулся. — Я действительно ни с кем не встречался с… довольно долгое
время. И не собираюсь. Я хочу остаться верным Седине.
— А как твои кошмары, Пол? — поинтересовалась она
и осеклась. Об этом, наверное, не стоило, но сказанного не вернешь.
— Лучше, — ответил Пол спокойно. — Намного
лучше… Должно быть, дело в физической усталости. Здесь я выкладываюсь на полную
катушку, а потом сплю как убитый. Но если я, так сказать, вернусь к
цивилизации, проблемы, вероятно, начнутся снова.
— Да, — вздохнула Глэдис, — наверное. Когда в
последний раз Пол возвращался к цивилизации, он продержался всего неделю. Потом
он сбежал, а она получила перелом и сотрясение мозга. И, в придачу разбитое
сердце, которое не мог вылечить ни один врач.
— Так почему же все-таки ты не хочешь ни с кем
встречаться? — снова спросил Пол. — Почему?
Глэдис вздохнула. Такая странная настойчивость была
совершенно неуместна, ну да лад но.
— По-моему, это очевидно. Мне нужно было время, чтобы
оправиться после… после нас. И после Дуга тоже. Одна катастрофа, другая… Не
каждый это выдержит.
На самом деле Глэдис не считала потерю Дуга такой уж большой
бедой. Но, расставшись с Полом, она потеряла все, во что верила и на что
надеялась.
— Но, быть может, — добавила она, специально для
него стараясь говорить бодрее, — в конечном итоге это принесет мне пользу.
Я стала мудрее и сильнее. Правда, пока я еще не готова начать все сначала, но
кто знает?
— Тебе еще не так много лет, чтобы ставить на себе
крест, — кивнул Пол и нахмурился. Почему-то ему казалось, что Глэдис
говорит не то, что думает. Или — не совсем то. Но в голосе ее звучала какая-то
сила, которой раньше не было. Похоже, со времени их последней встречи или, вернее,
расставания она действительно выросла, стала независимее и сильней. Он понял
это по ее разговору с Дугом. Пол мог только догадываться, каких гадостей
наговорил Глэдис ее бывший супруг, но зато он очень хорошо понял, что она
больше не позволит ему топтать себя ногами. Ни ему и никому другому. Она
очертила для себя какие-то границы, переступать которые не разрешалось ни
одному человеку, и перестала бояться терять тех, кого когда-то любила. Кроме
детей, у Глэдис не осталось никого в целом свете, и это сделало ее храбрее.
— Наверное, я пока не встретила человека, который бы
мне понравился, — сказала Глэдис.
— А какой человек может тебе понравиться? —
полюбопытствовал Пол, и Глэдис надолго задумалась.
— Как он будет выглядеть, мне, пожалуй, все
равно, — сказала она наконец. — Конечно, я не имею ничего против
красоты и мужественности, но пусть он лучше будет милым, добрым, умным,
сострадательным и… — Она посмотрела ему прямо в глаза и решила быть честной до
конца. — И еще этот человек должен быть без ума от меня. Он должен обожать
меня и считать меня своей удачей. Для него в мире должна существовать только я,
иначе не стоит и стараться… Всю жизнь я любила кого-то, отдавала всю себя, шла
на уступки и даже на жертвы. И теперь мне кажется, что было бы только справедливо,
если бы кто-то любил меня.
Совсем недавно Глэдис до безумия любила Пола и готова была
отдать ему все, что у нее было, включая детей, но он выбрал Селину. И ей было
больно сознавать, что она вынуждена уступить его женщине, которая ушла и
никогда больше не вернется. Пол предпочел любить мертвую и оттолкнул Глэдис,
вместо того чтобы протянуть руки и любить ее.
— Быть может, это покажется тебе наивным и
глупым, — добавила Глэдис после небольшой паузы, во время которой она
решала, есть ли у нее право говорить ему что-либо подобное тому, что она
собиралась сказать, — но все это означает, что мне нужен человек, который
готов ради меня пройти сквозь бури и штормы. Любые бури и штормы. Пол. Меня
больше не устраивают люди, которые любят в полсердца. Мне не нужны люди,
которым я заменяю кого-то, кого они потеряли. Лучше быть одной, чем с кем
попало. Я не хочу быть запасной лошадью, на которую пересаживаются, когда
фаворитка вдруг захромает. Я не хочу больше ни перед кем извиняться или
вымаливать для себя хоть немножко любви… С меня хватит, Пол!
И он неожиданно понял, что Глэдис имеет в виду не только
Дуга, но и его тоже. Ведь это он сказал, что не может любить ее, потому что
любил и будет любить Селину. Это он оттолкнул ее, когда ему стало трудно. Он до
сих пор считал, что по-другому поступить не мог, но вспоминать об этом ему было
неприятно. Хорошо, что она не потеряла способности надеяться, подумал он.
Другое дело, сумеет ли Глэдис найти свою мечту. Но она, по крайней мере, знала,
чего хочет, и в этом смысле ей, конечно, было гораздо легче, чем ему.
— А ты? — внезапно спросила Глэдис. — Какая
женщина нужна тебе? Расскажи мне, каков он, тот идеал, который ты ищешь?
Пол не ожидал этого вопроса, но не колебался ни секунды,
прежде чем ответить.
— Я его уже нашел, Глэдис, — ответил он
серьезно. — Седина — мой идеал.
Полу очень хотелось бы сказать, что женщина, которую он
считает воплощением своей мечты, должна быть похожа на нее, на Глэдис, но он не
смог. Ему многое в ней нравилось, но у Седины было перед Глэдис одно преимущество:
она была мертва и, следовательно, не имела недостатков.
— Седина?! — ахнула Глэдис и надолго замолчала.
Это слово ударило ее, словно кулак, оглушило, смяло и заставило снова отступить
в глубь себя. И дело было не в том, что Пол это сказал, а в том, что он сказал
это так определенно. Значит, подумала она в панике, это действительно… конец?
