— Да, Седина, — подтвердил Пол. Он принял ее крик
боли за вопрос и теперь добивал Глэдис безжалостно и методично. — Теперь,
когда я оглядываюсь назад, — сказал он, — я начинаю понимать, что для
меня она была самым подходящим человеком. Я был от нее действительно без ума, а
когда обожаешь кого-то, то недостатков просто не замечаешь, не говоря уже о
том" чтобы пытаться их исправлять.
— Возможно, но ведь это… — Глэдис не договорила.
«Я должна сказать ему! — решила она. — Пусть он
знает, что я думаю. Быть может, это и есть то, что ему сейчас нужно!»
— Я всегда знала, — начала она, — что мне
никогда не удастся сравняться с Сединой в твоих глазах, что я всегда останусь
для тебя второй и что ты будешь постоянно сравнивать меня и ее, не в мою
пользу, разумеется. Но была одна неделя — всего неделя, Пол! — когда я
была совершенно уверена, что ты любишь не ее, а меня, любишь по-настоящему!
Почему ты отступил?
Она-то знала ответ: когда Пол сказал, что не любит ее, это
говорил не он, а его страх. Но Пол должен был понять это сам. Никакой логикой
невозможно было переубедить его. Только сам.
— Я действительно любил тебя, — ответил
Пол. — По крайней мере я думал… мне казалось, что я люблю тебя. Но меня
хватило только на неделю. Потом я испугался… испугался того, что сказал Шон,
испугался тебя, твоих детей, своих кошмаров и своих воспоминаний о Седине. Это
трудно объяснить, Глэдис, но я думаю, ты поймешь. Я… так много перечувствовал
за эту неделю, что в конце концов во мне снова проснулось ощущение огромной
вины перед… перед ней. И с этим я уже ничего не смог поделать.
— Ну, с кошмарами, я думаю, ты бы справился, —
спокойно заметила Глэдис. — Большинству людей это удается.
Но Пол отрицательно покачал головой. Неожиданно он вспомнил,
почему он полюбил Глэдис. Она была такой нежной, такой внимательной, ласковой и
такой очаровательной, что он просто не сумел устоять.
— Я никогда бы не смог справиться с воспоминаниями о
Седине. Я знаю это.
— Ты просто не хочешь! — Это были жестокие и
резкие слова, но Глэдис произнесла их очень мягко и с сочувствием.
— Возможно. — Пол отвел глаза, и Глэдис снова
подумала о том, что, пока Седина была жива, она не казалась Полу такой уж
идеальной. Только теперь, в воспоминаниях, она представала ему с ангельскими
крылышками и подобием нимба вокруг головы. Реальная же Седина — Седина, с
которой ему порой бывало тяжело, — отступила и практически исчезла в
глубинах его памяти.
— Кстати, — заметила Глэдис, произвольно меняя
тему, — я бы на твоем месте не позволяла Шону вмешиваться в твою жизнь.
Извини, что я это тебе говорю, но… у него нет на это никакого права. В конце
концов, у тебя своя жизнь, а у него — своя. Я его совсем не знаю, но мне почему-то
кажется, что он вряд ли будет заботиться о тебе, утешать, успокаивать и держать
тебя за руку, когда тебе будут сниться кошмары. Если судить по тому, что ты мне
рассказал, он тебя просто ревнует. Будь его воля, он посадил бы тебя под замок
и держал взаперти, чтобы ты не достался никому, кроме него. Ради бога. Пол, не
позволяй ему поступать с тобой так.
— Я и сам об этом думал, — признался Пол. —
Дети есть дети, они остаются эгоистами в любом возрасте. От родителей они ждут
только одного: чтобы те давали им снова и снова, и так — без конца. Они
требуют, чтобы родители всегда были рядом, и очень редко задумываются о том,
насколько это удобно отцу или матери. Возможно, это их право, но, когда
приходишь к ним за советом или хотя бы за… пониманием, они просто отказываются
тебя выслушать. И это еще в лучшем случае. В худшем ты получаешь изрядную
нахлобучку за то, что пытаешься поступать так, как тебе хочется. Взять, к
примеру, Шона — когда он заявил мне, что я должен оставаться один до конца моих
дней, он ни на секунду не усомнился в своей правоте. Но если — не дай бог,
конечно, — его жена вдруг умрет, и я скажу Шону, что он должен хранить ей
верность до конца его жизни, он решит, что я спятил, и, чего доброго,
действительно упрячет меня в «желтый дом»!
В его словах было много правды, и они оба это понимали. Дети
в любом возрасте редко бывали снисходительны и добры к тем, кто произвел их на
свет и воспитал. И Шон явно не был исключением из этого достаточно всеобщего
правила.
— Мне всегда казалось, что твой сын будет не в
восторге, когда узнает о… о нас, — сказала Глэдис негромко. — И мне
было интересно, как ты справишься с этой проблемой.
— Вот ты и узнала — как… Очень плохо, а вернее — никак.
Впрочем, и с остальными проблемами я справился не лучше. У меня такое ощущение,
что из всех возможных путей я всегда выбирал те, которые вели в никуда.
— Наверное, ты просто был еще не готов, —
сочувственно сказала Глэдис. — Ведь прошло всего шесть месяцев с…
«…С тех пор как погибла Седина», — хотела она сказать.
Это действительно был не очень большой срок, но Пол покачал головой.
— И никогда не буду. — Он посмотрел на нее с
грустной, усталой улыбкой. Они оба прошли через многое, потратили массу сил и
все равно проиграли. Во всяком случае, Пол чувствовал себя именно так. —
Надеюсь, — добавил он, — что ты в конце концов найдешь мужчину,
который будет готов пройти ради тебя через бури и ураганы. Ты заслуживаешь
этого больше, чем все, кого я знаю. Я желаю тебе найти его, Глэдис…
Пол говорил это совершенно искренне. Только новая любовь
способна была избавить Глэдис от боли, которую он ей причинил.
— Спасибо. Я тоже надеюсь, но…
— Ты сразу узнаешь его, как только увидишь, —
сказал Пол. — Только ты должна ждать его… Если ты спрячешься под кровать,
зажмуришь глаза или накроешься с головой одеялом, ты его просто не заметишь.
— Нет, — сказала Глэдис упрямо. — Я знаю, он
сам меня найдет, где бы я ни была.
— На твоем месте я бы на это не рассчитывал. Ты тоже
должна что-то делать, а не ждать, пока счастье само свалится с неба. Выйди хотя
бы на берег и помаши ему платком — ведь пробиваться сквозь штормы и ураганы ой
как непросто. И если ты действительно хочешь встретить его — маши как
сумасшедшая!
Глэдис улыбнулась его словам.
— Хорошо, — сказала она. — Я попробую. Было
уже далеко за полночь, когда Пол наконец поднялся и принялся убирать обратно в
буфет остатки еды. Он чувствовал себя смертельно усталым и в то же время был
рад, что они с Глэдис поговорили откровенно.
— Слава богу, с Сэмом ничего серьезного, — сказал
Пол, сметая со стола крошки в подставленную ладонь. Потом он вдруг усмехнулся:
— Кстати, когда увидишь на горизонте парня, который
плывет к тебе сквозь бурю, спрячь куда-нибудь своих детей, иначе он развернется
и двинется обратно со всей возможной скоростью. Женщина с четырьмя детьми способна
напугать кого угодно, как бы красива она ни была!
Но Глэдис не поверила ему. Возможно, ее дети действительно
испугали Пола, но это вовсе не означало, что точно так же будут вести себя и
другие мужчины на его месте.
