— Вроде того, — уклончиво ответила Глэдис,
старательно пряча глаза. Ей очень не хотелось откровенничать с Мэйбл, но
обмануть подругу всегда было непросто.
— Господи, неужели ты снова в положении?! —
выпалила Мэйбл. В ее представлениях это было самое худшее, что могло произойти
с женщиной. Но Глэдис не была похожа на беременную. Что-то подсказывало Мэйбл,
что с ее подругой случилось нечто похуже, чем утреннее недомогание.
— Может, выпьем по чашечке кофе? — предложила она,
не дожидаясь ответа. — У тебя есть время?
— Немного есть, — ответил Глэдис неуверенно,
перебирая в уме дела на сегодня.
— Тогда давай встретимся через пять минут в «Кафе ау
Лайт», — сказала Мэйбл, садясь в свой автомобиль.
Вскоре обе уже сидели в кафе, ожидая, пока официантка
принесет им заказ — два капуччино с обезжиренным молоком и шоколадные бисквиты.
— Слушай, ты же ничего не говорила, когда я звонила
тебе в Харвич, — приставала Мэйбл. — Я думала, за лето ты как следует
отдохнешь, а оказывается…
Она действительно была очень расстроена. Глэдис выглядела
лет на десять старше, чем обычно. Лицо ее было печальным и каким-то
безжизненным. Возможно, какие-то серьезные проблемы со здоровьем? Женщинам в их
возрасте всегда что-то угрожало — начиная от седины и заканчивая раком груди.
Глэдис вздохнула, и Мэйбл вдруг осенило.
— Ты поссорилась с Дутом? — спросила она.
— Да нет, не сказала бы… Дело скорее во мне, чем в нем.
Все началось еще в июне…
— Постой, постой, — перебила Мэйбл. — Что
началось? О чем ты говоришь? Неужели, пока ты отдыхала в Харвиче, ты закрутила
с кем-нибудь роман?
Это, конечно, было очень маловероятно, но Мэйбл все равно
спросила — просто на всякий случай. К тому же в тихом омуте черти водятся,
Мэйбл сама была из таких. На первый взгляд — неприступная скромница. Мэйбл
хорошо знала, что именно такие женщины, как Глэдис, способны порой на самые
непредсказуемые поступки.
Прежде чем ответить, Глэдис поморщилась, словно у нее болел
зуб.
— Помнишь, — начала она, — мы разговаривали с
тобой о моей работе? Ну про тот репортаж в Корее, от которого мне пришлось
отказаться? Я много думала, и в конце концов мне стало казаться, что я
действительно могла бы вернуться в фотожурналистику… Так, хотя бы небольшие
репортажи типа моей гарлемской истории. Ничего невозможного.
— Гарлемский материал — замечательная работа, —
перебила ее Мэйбл. — По-моему, за нее тебе должны были дать премию «Лучший
репортаж года» или что-нибудь в этом роде.
Глэдис снова поморщилась.
— Неважно. Я убедилась, что могу работать хорошо, а
главное — ничто не мешает мне снимать в Нью-Йорке… или даже где-нибудь в другом
городе, в другом штате, лишь бы не слишком далеко от дома. Мы вполне бы могли
нанять домработницу, чтобы присматривать за детьми.
— Так это же замечательно! — воскликнула Мэйбл,
откидываясь на спинку стула. — Ну и что дальше?
— Дальше? — Глэдис невесело усмехнулась. —
Дуг встал на дыбы — вот что дальше. Я не буду сейчас вдаваться в подробности,
скажу только, что он пригрозил уйти от меня, если я не передумаю. Практически
все лето мы не разговаривали и не… не были вместе, если ты понимаешь, что я
имею в виду.
Мэйбл кивнула. Она все отлично поняла.
— Ну и задница этот твой Дуг! — воскликнула она.
— Да, — сказала Глэдис мрачно. — Я тоже так
думаю. Дело в том, что он фактически запретил мне даже думать о возвращении на
работу. Дуг заявил, что я предала его и детей, что я нарушила наш договор,
который мы заключили семнадцать лет назад, что я разрушила семью, и так далее,
и так далее… И он, разумеется, не может с этим мириться. Дуг предложил мне на
выбор два варианта: либо я остаюсь домашней рабыней, и он продолжает вытирать
об меня ноги, либо я могу убираться на все четыре стороны.
— Ничего себе! — громко возмутилась Мэйбл, как
всегда нимало не заботясь о том, что подумают окружающие. — Жуткий эгоист!
Все только о себе! Предлагать человеку закопать в землю свой талант, только
чтобы не нарушить свой покой. Я даже не представляла себе, что Дуг такой
собственник. Это… это низко! Интересно было бы узнать, что он предложил тебе,
чтобы подсластить пилюлю?
— В том-то и дело, что ничего… И это подействовало на
меня сильнее всего. — Почувствовав, что ее глаза наполняются слезами,
Глэдис поставила на стол чашку с кофе, из которой не сделала ни глотка. —
В начале июня Дуг водил меня в ресторан, и там у нас состоялось еще одно
объяснение. В тот день я узнала, что он, оказывается, уже давно смотрит на меня
как на прислугу «за все». Я должна заботиться о детях, убираться, готовить,
стирать и вообще — быть рядом. И все бы ничего, но он начисто забыл о
главном. — Из глаз Глэдис выкатились две больших слезы и, скользнув по
щекам, повисли на подбородке, но она этого даже не заметила. — Он
совершенно забыл о чувствах, Мэйбл! И теперь я даже не уверена, любит ли он
меня…
— Конечно, любит, — с сочувствием сказала
Мэйбл. — Только он сам этого не понимает. Мужчины вообще такие. Твой Дуг —
как мой Джефф. Для него я тоже предмет обстановки вроде дивана или полки с
книгами, но, если в один прекрасный день он меня потеряет, это его убьет.
Глэдис покачала головой.
— Боюсь, что с Дугом ничего подобного не случится. Я
сказала ему, что не буду больше делать никаких репортажей. Но звонить Раулю и
просить, чтобы он вычеркнул меня из своих списков, я не стала. Я просто не могу
этого сделать, да это и не так важно — в конце концов ему самому надоест
звонить мне впустую.
— Значит, ты уступила?! — вскипела Мэйбл. — А
Дуг? Что он сказал? Он хотя бы понял, что ты для него сделала?
— Нет. Он принял все как должное. Знаешь, вечером он
захотел заняться со мной любовью, а я… я чуть было не ударила его. С тех пор
Дуг ни разу ко мне не прикоснулся… — Глэдис вздохнула. — Как мне быть
дальше? Этим летом я как будто потеряла часть своей души, и мне никак не
удается снова собрать все воедино. А после того, как я сама согласилась, чтобы
Дуг владел мною как вещью, я даже не уверена, что это мне так уж необходимо.
Мэйбл внимательно посмотрела на Глэдис. Ее подруга выглядела
очень несчастной, но что тут поделаешь? То, что с ней случилось, прекрасно
объясняло, почему женщины изменяют своим мужьям и заводят романы на стороне,
однако посоветовать Глэдис что-либо подобное Мэйбл не решилась. «Впрочем, кто
знает, — подумала она, — быть может, Глэдис сама найдет этот выход.
Как бы там ни было, Дуглас здорово рискует, и его „победа“ еще может обернуться
жестоким поражением».
— Ну а чем еще ты занималась летом? — спросила она
с наигранной бодростью. — Кроме, разумеется, того, что плакала и ссорилась
с Дутом? Может быть, ты съездила куда-то с детьми или познакомилась с новым
интересным соседом?
