Но это был не Пол. Звонил Рауль Лопес, и Глэдис так
растерялась, что даже не сразу узнала его голос.
— Ну, что поделываешь, Глэдис? Твоя сопливая команда
тебе еще не надоела?
— А-а… это ты, Рауль. — Глэдис вытерла со лба
проступившую испарину. Она чувствовала себя сейчас полной дурой. Почему она,
черт возьми, не позвонила агенту и не предупредила, чтобы он больше ее не
беспокоил? Вот опять все сначала: Рауль предложит ей новое интересное задание,
она откажется, он на нее разозлится… Все по тому же образцу.
— Нет, не надоела, — ответила она твердо.
— А я, признаться, надеялся на другой ответ. Ладно, это
неважно. У меня есть для тебя одно очень интересное предложение…
— Вот как? — Глэдис задумалась. В голосе Рауля
явственно прозвучало волнение, что, вообще-то, бывало с ним нечасто. —
Знаешь, — проговорила она чуть менее уверенно, — я даже не знаю,
стоит ли мне слушать тебя дальше. Мой муж…
— Ты все-таки выслушай, — перебил Рауль. —
Это задание как раз для такой привереды, как ты. Нужно отснять бракосочетание
особ королевской крови в Лондоне. Это совершенно безопасно, тем более что там
будут коронованные особы со всей Европы. Тебе повезло, нужен не просто хороший
фотограф, а фотограф, который бы прилично выглядел и умел вести себя в
обществе. Согласись, нельзя же послать на королевскую свадьбу какого-нибудь
волосатого-бородатого в драных джинсах, будь он хоть гением художественной
съемки! Словом, как десять минут назад сказал мне главный редактор, им нужна
женщина, которая бы «выглядела как настоящая леди и умела себя вести как леди».
Кроме того, раз ты все равно будешь в Лондоне, имеется еще одна работенка.
Лондонская полиция вышла на банду, которая промышляет детской проституцией. В
бизнес вовлекаются девочки в возрасте от восьми до четырнадцати лет, которые
фактически находятся на положении рабынь. Это настоящий «горячий» материал. То,
что ты там наснимаешь, появится в газетах всего мира. Работать будешь,
разумеется, с полицией, так что в случае чего они тебя защитят. И, самое
главное, на все про все у тебя уйдет не больше недели!
— О черт! — воскликнула Глэдис. Предложение Рауля
в самом деле выглядело чрезвычайно заманчиво. Может быть, Дуг клюнет на
бракосочетание королевских особ. Саму же Глэдис гораздо больше интересовал
репортаж о детской проституции. Во-первых, она готова была сделать все от нее
зависящее, чтобы этот кошмар прекратился. Во-вторых, это действительно была
«горячая» работа для настоящего профессионала.
— Зачем ты мне все это рассказал, Рауль? —
вздохнула она. — Ты что, специально задался целью любым способом разрушить
мой брак?
— Ты — одна из лучших моих клиенток. Вспомни хотя бы
свой гарлемский репортаж!
— Но это же было совсем другое дело! Дорога до Гарлема
и обратно занимала у меня всего полтора часа на поезде. Успевала даже вернуться
домой вовремя и приготовить детям ужин!
— Я сам буду готовить твоим детям ужин, пока ты будешь
отсутствовать! — перебил Рауль. — Или найму для них повара. Только… —
тут голос его стал умоляющим, — ради всего святого, Глэдис, не говори мне
«нет»! Ты просто обязана взяться за эту работу.
— Когда состоится бракосочетание? — устало
спросила Глэдис, надеясь, что у нее будет время, чтобы подготовить Дуга.
— Через три недели, — ответил Рауль как-то уж
очень небрежно, и Глэдис принялась быстро подсчитывать в уме.
— Но ведь это же День благодарения
[2]
!
— Более или менее, — неопределенно высказался
Рауль. Ему очень хотелось, чтобы она согласилась.
— Что значит — «более или менее»? — возмутилась
Глэдис.
— Хорошо, хорошо, это действительно падает на
праздничную неделю. Ну и разве это не прекрасно? Когда еще тебе представится
шанс посидеть за индейкой с президентом?
— Это не смешно, Рауль, — с досадой перебила его
Глэдис. — Дуг тебя просто прибьет.
— Твой старый пингвин? — Рауль фыркнул. — Это
я его убью, если он снова тебе помешает. Слушай, Глэд, сделай мне одолжение:
подумай как следует над моим предложением, ладно? Завтра я жду твоего звонка…
— Завтра? Ты с ума сошел! Ты даешь мне всего одну ночь,
чтобы объявить мужу о том, что в День благодарения я собираюсь бросить его и
детей одних?!
— Я даю тебе целую ночь и полдня, — хладнокровно
уточнил Рауль. — Кроме того, я выполняю благородную миссию: спасаю тебя от
скуки и от мужа, который не способен по достоинству оценить твой талант.
Использовать тебя просто как шофера и повара — это преступление. Ты обязана это
изменить. Сделай это для меня, Глэдис. И для себя. В конце концов, себе ты
должна больше, чем мне.
— Я попробую что-нибудь предпринять, — мрачно
ответила она. — Каков бы ни был результат, я позвоню тебе завтра или
послезавтра. Если, конечно, буду еще жива…
— Вот и умница, — ответил Рауль в своей обычной
манере и добавил уже вполне серьезным тоном:
— Спасибо, Глэдис, До завтра.
— Не забудь прислать телеграмму с соболезнованиями,
если завтра мое безжизненное тело найдут где-нибудь в парке, — пошутила
Глэдис. — Хоть ты и обозвал Дуга «старым пингвином», когда дело касается
его интересов, он превращается во льва.
— Твоему Дугу давно пора понять, на ком он женился. Он
не может держать тебя под замком вечно.
— Не может, но пытается. И очень удачно. В общем, до
завтра, Рауль.
— До завтра.
Она аккуратно положила трубку на рычаг и долго стояла возле
кухонного стола, стараясь унять дрожь возбуждения. При одной мысли о том, что
скажет Дуг, ей сразу становилось не по себе, но она ничего не могла с собой
поделать. Рауль, как настоящий бес-искуситель, прекрасно знал, что ей следует
предложить.
Еще несколько минут Глэдис раздумывала, потом, приняв
какое-то решение, бросила быстрый взгляд на часы и, убедившись, что до ужина
времени больше чем достаточно, помчалась на рынок.
Когда вечером Дуглас вернулся домой, его ждал сюрприз.
Глэдис купила вина, русской икры, вырезки и других продуктов и приготовила
настоящий шатобриан с его любимым горчично-перечным соусом, запекла в духовке
картошку под майонезом, отварила французскую фасоль и фаршированные грибами
перцы, тонко нарезала копченую лососину и разложила ее на блюде, украсив
лимоном и пучками зелени. Все это выглядело так аппетитно и было так вкусно,
что, садясь за стол с женой и с детьми, Дуг решил, что умер и попал на небо.
— Ты что, мам, машину разбила? — небрежно спросил
Джейсон, намазывая икру на ломтик хрустящего хлеба с маслом.
