Наконец, о счастье, Глэдис обнаружила в дальнем углу
холодильника упаковку замороженных цыплят, которую тут же засунула в
микроволновку, а сама принялась чистить кукурузу. Пока ее руки делали привычную
механическую работу, она снова мысленно вернулась к разговору с Мэйбл. И все же
сожалеет она о своей карьере или нет? Ерунда! Вспоминая свою очаровательную
четверку, Глэдис ни секунды не сомневалась, что не могла бы отказаться от детей
ради карьеры. А раз так, значит, она в ответе перед детьми и мужем, и если
Мэйбл считает ее скучной, что ж… дело десятое.
Глэдис дочистила последний початок и, засыпав кукурузу в
кастрюлю с кипящей водой, достала из микроволновки разморозившихся цыплят.
Посыпав их солью и полив майонезом, она отправила их обратно и удовлетворенно
вздохнула. Ей оставалось только отварить рис, нарезать салат, и — оп-ля! —
ужин на всю ораву готов. За четырнадцать лет Глэдис научилась-таки готовить
быстро. Правда, она никогда не баловала детей разносолами, зато простая и
здоровая пища всегда была готова у нее вовремя.
Она уже накрывала на стол, когда с работы вернулся Дуг. У
него на фирме была горячая пора, поэтому в последнее время он возвращался домой
в семь или чуть позже. Таким образом — считая дорогу туда и обратно, — Дуг
проводил вне дома около двенадцати часов, однако он никогда не жаловался и не
ворчал, неизменно возвращаясь к семье в хорошем настроении. Вот и сейчас он
швырнул на стул кейс и, чмокнув воздух в районе уха Глэдис, полез в холодильник
за банкой кока-колы.
Глэдис с улыбкой посмотрела на него.
— Как дела? — спросила она, поправляя выбившиеся
из прически пряди золотистых волос, обрамлявших ее лицо. Глэдис, к счастью,
почти не приходилось следить за своей внешностью. У нее были классические,
тонкой лепки черты лица, здоровая гладкая кожа и стройная фигура, благодаря
которой она выглядела лет на тридцать пять, не больше. Толстая золотая коса,
свисавшая на спину, тоже очень шла ей и делала ее моложе — как и свитера, майки
и джинсы, которые она в последние годы носила почти постоянно.
Прежде чем ответить. Дуг открыл колу и сделал большой глоток
прямо из банки.
— Неплохо, — рассеянно сказал он. — Впрочем,
ничего интересного, все как обычно… Сегодня у меня была встреча с новым
клиентом.
Глэдис кивнула. У Дуга на работе действительно почти никогда
не происходило ничего такого, о чем стоило бы рассказать. Если же возникали
какие-то проблемы или неприятности, то она не оставалась в неведении.
— А как ты провела день?
— Была с Сэмом на футболе, сделала там несколько
снимков, может выйти удачно. Все как всегда…
Все как всегда… Произнеся эту фразу, Глэдис невольно
вспомнила Мэйбл. Ну да, немного скучно, ничего особенного не происходит — с
этим Глэдис не могла не согласиться. Но, право же, трудно ожидать чего-то
другого. Жить в тихом Коннектикуте и воспитывать четырех детей — что может быть
прозаичнее? И все же Глэдис была убеждена, что бороться со скукой так, как это
делала Мэйбл, не стоило. В конце концов, она обманывала не только мужа, но и
себя. Даже в первую очередь себя, поскольку обеды с чужими мужьями на самом
деле ничего не меняли.
— Как насчет того, чтобы поужинать завтра вдвоем в «Ма
Пти Ами»? — неожиданно предложил Дуг, когда Глэдис позвала детей к столу.
— О, мне бы очень хотелось! — ответила Глэдис.
Больше ничего она добавить не успела, поскольку дверь распахнулась. Тайфун,
ураган, самум, вместе взятые, казалось, ворвались в нее. Рассаживаясь вокруг
стола, четверо детей наперебой рассказывали ей и друг другу о том, как прошел
их день, о своих друзьях, достижениях, неудачах, жаловались на учителей и на
то, сколько им задают. Эйми трижды повторила сплетню о том, что Джессике звонил
какой-то новый мальчик, причем — судя по голосу — из старшеклассников. Джессика,
не желая оставаться в долгу, пыталась отправить сестру вон, так как она якобы
не вымыла руки после того, как гладила собаку. Джейсон, по временам исполнявший
роль семейного клоуна, едко комментировал каждую реплику сестер, а Сэм,
преодолев усталость, хвастался своими спортивными успехами и при этом так
размахивал руками, что Глэдис пришлось убрать от него подальше графин с
томатным соком.
Непривычный человек не выдержал бы в этом гаме и пяти минут,
но в доме Глэдис все ужины проходили в подобном ключе, поэтому она только
улыбалась, как индеец под пытками, и даже вставляла по ходу дела кое-какие
замечания, не переставая при этом разливать сок и чай, накладывать новые порции
и убирать пустые тарелки.
После ужина Эйми и Джессика помогли Глэдис убрать со стола и
ушли к себе. Джейсон устроился в гостиной, чтобы посмотреть последние новости
по телевизору, а Сэм, утомленный своими спортивными подвигами, неожиданно рано
попросился спать. Уложив его, Глэдис велела остальным детям тоже готовиться ко
сну и поднялась в спальню, где ее ждал Дуг.
— С этими детьми не соскучишься, — заметил он, на
секунду оторвавшись от каких-то бумаг. — Сегодня тебе пришлось тяжелее,
чем обычно, не так ли?
В его манере говорить было что-то успокаивающее,
умиротворяющее — Глэдис подметила это еще в самом начале их знакомства.
Достаточно было Дугу сказать всего несколько слов, и Глэдис начинала
чувствовать, что перед ней человек солидный и серьезный, привыкший обдумывать
каждый свой шаг. Между тем лицо у него всегда было чуть-чуть мальчишеским и
даже сейчас, в сорок пять лет, не утратило задорного выражения. Он оставался
подтянутым, спортивным, и Глэдис нравилось думать, что ее муж похож на
знаменитого футболиста, хотя Дуг сам преуспел только в теннисе, да и то в
студенческие годы, когда играл за сборную колледжа. Волосы у него были густыми
и темными, глаза — карими, подбородок — упрямым и волевым, и Глэдис по-прежнему
считала его весьма привлекательным. Пусть себе Мэйбл находит Дугласа Тейлора
скучным. Может, оно и к лучшему.
Подобрав ноги, Глэдис уселась напротив него в большое мягкое
кресло и снова подумала о том, что с тех пор, как она встретила его в одной из
миссий Корпуса мира, Дуглас почти не изменился. Он как будто с самого начала
был устроен так, чтобы стать для нее идеальным мужем. Дуг был верным,
спокойным, нежным, и даже если чего-то от нее и требовал, то его требования
всегда были справедливыми. Таким он и остался, и все же Глэдис внезапно
показалось, что в нем чего-то не хватает.
Присмотревшись повнимательнее, она поняла, в чем дело.
Озорной огонек в глазах, который пленил ее семнадцать лет назад, погас! Теперь
его глаза — эти два зеркала души, если верить когда-то давным-давно
прочитанному ею русскому писателю, — потускнели. А раньше-то, раньше! Они
поблескивали, точно две спелые глянцевые вишни, прячущиеся от солнца под
зеленым листом. Как грустно… Но Глэдис, стремясь как-то сгладить неприятное
впечатление от своего открытия, тут же напомнила себе, что в остальном Дуглас
остался таким же, как был, — верным, надежным и заботливым. Главное, Дуг
не похож на ее отца. Своего отца Глэдис, разумеется, любила, но она не хотела
бы иметь мужа, который постоянно рискует жизнью ради собственного удовольствия.
А именно таков был Джек Уильяме. На театре военных действий он чувствовал себя
как дома, а вернувшись к семье, начинал томиться и вскоре отправлялся в
очередную далекую поездку. В конце концов он погиб, оставив им в утешение
могилу на одном из кладбищ Нью-Йорка, и Глэдис была рада, что все кончилось
именно так. Было бы гораздо хуже, если бы отец пропал без вести, ибо для ее
матери — да и для нее самой тоже — это обернулось бы годами напрасных ожиданий
и обманутых надежд.
