Когда буря, разбуженная Джеком, улеглась, ее тело безвольно обмякло. Голова Лили покоилась на его плече, а сердце стучало так громко и быстро, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Ты мошенничал, — сказала она, как только ее дыхание выровнялось и она смогла говорить. Голос Лили звучал приглушенно — она полулежала на Джеке, уткнувшись лицом ему в грудь.
— Переживаешь за меня? — грубоватым, словно наждачная бумага, голосом спросил Джек. — Не стоит. Я получил не меньше удовольствия, чем ты, зная, что именно я заставил тебя потерять над собой контроль и доставил тебе наслаждение.
— Думаю, тогда ты догадываешься, что мне это тоже было бы приятно.
Лили встала на все еще дрожащих ногах, опираясь на плечи Джека руками, и сняла с себя всю одежду. Стоя над распростертым перед ней Джеком, она скомандовала:
— Ложись на подушки. Теперь моя очередь.
Глава одиннадцатая
Лили проснулась ранним утром, чувствуя приятную слабость во всем теле. На ее распухших от поцелуев губах показалась довольная сонная улыбка. В конце концов они завершили свой ужин на кровати в его спальне, куда поднялись после того, как Лили убедилась в собственном могуществе, заставив Джека стонать от наслаждения. Осознание своей власти вызвало пьянящее чувство, и желание вновь растеклось по ее телу.
Мусс из белого шоколада стал прелюдией новых любовных игр. Джек был ненасытен, а она только наслаждалась этим каждую секунду. Они выпили остатки вина из одного бокала, глядя друг другу в глаза, а Лили чувствовала, как крепнет ниточка, которая всегда связывала ее с Джеком. Это ощущение было настолько сильным, что она не сомневалась: Джек чувствует то же самое.
Лили потянулась с довольным вздохом и посмотрела на Джека, распластавшегося на другом конце кровати. Даже в неярком утреннем свете его загорелое тело выделялось темным пятном на фоне белых простыней.
Молодая женщина тихо встала, подняла упавшее пуховое одеяло, обернула его наподобие саронга и вышла на балкон, радуясь бесшумности раздвижных деревянных дверей. Уютно устроившись на одном из шезлонгов, она устремила глаза на горизонт, где солнце начинало свой восход, освещая тучи мириадами цветов — розовый переходил в желтые, оранжевые тона, но преобладающие разнообразные оттенки лилового и красного цветов свидетельствовали о быстро надвигающемся дожде. Лили надеялась, что это будет настоящий летний ливень — сильный, стремительный и бодрящий.
— Не спится?
Голос Джека прозвучал так неожиданно, что Лили вздрогнула. Повернувшись к дверям и увидев его обнаженное мускулистое тело, освещенное лучами утреннего солнца, она задержала дыхание.
— Наверное, — выдавила она, впитывая в себя его мужскую красоту. — А может, просто соскучилась по рассвету в Уанмате — когда я его видела в последний раз?
— Под этим пуховым одеялом найдется еще местечко?
— Конечно. — Лили поднялась и положила одеяло на подушки. — Садись, а я заберусь к тебе на колени.
Когда она села, Джек набросил на себя одеяло, тем самым укрыв их обоих. Лили тихонько вздохнула. Какое странное, непередаваемое, но очень, очень хорошее чувство — сидеть в объятиях любимого мужчины и встречать рассвет. Несмотря на то, что Джек уже сейчас пребывал в возбужденном состоянии, он казался весьма довольным и просто обнимая ее.
Это было именно то, о чем Лили всегда мечтала: быть вместе. И как же долго она была этого лишена! Они лишены. И дело не только в том что ее отец встал между ними: Джек не из тех кого легко убрать со своего пути. Но тогда почему он отказался от нее и своего ребенка?
— Джек, могу я тебя кое о чем спросить?
Джек пробормотал что-то нечленораздельное, уткнувшись ей в шею. По ее телу пробежали мурашки. Лили отстранилась, чтобы не терять головы от их близости и обоюдного желания.
— Джек, я серьезно. Мне нужно кое-что узнать.
— Ммм?
— Что произошло между нами десять лет назад? У нас были мечты, мы строили столько планов, но ничего из этого не вышло. Я не закончила университет, ты остался здесь. Как такое могло с нами случиться?
— Скажи «спасибо» своему отцу, — коротко ответил Джек, но его слова были полны горечи.
— Моему отцу?
— Ты думаешь, что знаешь его, Лили, но на самом деле не имеешь ни малейшего представления, на что он способен. Ты помнишь, как мы ждали ответ из Оклендского университета, чтобы вместе уехать?
— Как я могу об этом забыть!
Джек прижался губами к ее шее и слегка куснул. Лили с трудом удалось усидеть на месте, но вот удержаться от сладкой дрожи не удалось.
— За пару недель до того, как мы планировали уехать, твой отец пригласил меня в «Фонком». Он велел мне оставить тебя в покое, так как я буду мешать твоей карьере.
Джек замолчал. Лили, затаив дыхание, ждала, скажет ли Джек о деньгах, которые он взял у отца в обмен на то, что оставит ее.
— Фактически он угрожал мне, но я не верил, что в своем стремлении защитить тебя он пойдет так далеко. — Голос Джека звучал глухо, словно ему было тяжело не только говорить, но и просто вспоминать об этом.
— Что он сделал?
— Когда он понял, что я не собираюсь отступать, он заявил, что уволит моего отца за проступок — какой, он найдет, — узнав о котором от него отвернутся даже самые преданные друзья, а его бывшие коллеги откажутся пожимать руку при встрече бывшему ведущему инженеру-разработчику. Отец этого не заслуживал. Будучи правой рукой Чарлза Фонтейна почти с начала основания компании, он надеялся получить предложение о партнерстве, обещанное твоим отцом. Он ждал и шел к этому все годы работы. Он отдавал ей все свои силы, видя в твоем отце талантливого руководителя и бизнесмена, способного протолкнуть компанию на мировой рынок, при этом словно не замечая, что «Фонком» добилась успеха во многом благодаря его собственному таланту инженера-программиста. Я не верил, что твой отец выполнит свою угрозу: это же все равно что убить курицу, несущую золотые яйца. Но не это заставило меня проявить упрямство. Я просто не мог отказаться от тебя, не мог даже представить свою жизнь без тебя. Я пытался развеять его сомнения, сказал, что люблю тебя всем сердцем, хочу жениться на тебе и сделаю все, чтобы ты была счастлива. Он рассмеялся мне в лицо и сказал, что Доланы и в подметки Фонтейнам не годятся. В конце разговора он дал мне понять, что оставляет решение за мной, но последствия неверного решения могут быть самыми плачевными.
Что-то в голосе Джека убедило Лили, что все, о чем он только что сказал, — правда от первого до последнего слова, как бы ужасна она ни была. Только кое в чем Джек ошибался. Не так уж она и слепа в том, что касается характера ее отца, а десять лет вдали от родного дома помогли ей взглянуть на некоторые вещи с другой стороны. Любя отца, она старалась простить его диктаторские замашки, зная, что он не умеет выражать свою любовь иначе. Но получается, он солгал ей и Джек не откупался от нее? Тогда она была растерянна, особенно после того, как Джек не перезвонил ей в Окленд ни после ее звонка, ни позже. В итоге Лили сама не заметила, как поверила словам отца.
