Мотя самозабвенно оттачивал мастерство полета, и иногда Илюха не видел трехголового проглота по несколько часов. Солнцевский вначале волновался, но проходило время, и с неизменным победным кличем сверху на них пикировал Гореныш. Ржали лошади, возмущалась Любава, бухтел Изя, в общем, все было как обычно.
Вот и сейчас Мотя куда-то умчался, а коллеги с удовольствием грелись в последних лучах вечернего солнышка.
Вдруг лихой свист оборвал тишину, и на дорогу высыпали десятка два вооруженных молодцев. Вообще-то, по сценарию разбойников (а это были, конечно, именно они), свист должен был оглушить и испугать путников.
Что тут скажешь, привыкшие к Соловейкиному пробуждению коллеги даже не вздрогнули. Любава же вообще презрительно хмыкнула и, только чтобы не покалечить свистунов, решила остановить повозку.
— Стоять, бояться, деньги не прятать! — заявил здоровый детина, грозно размахивая топором.
Илюха тяжко вздохнул, Изя не удостоил нападавших даже таким проявлением внимания. Любава, разметавшая недавно целую дружину, также посчитала ниже своего достоинства как-то реагировать на эти слова, вместо этого она обратилась к Илюхе:
— Ну что, привал, что ли?
— Угу, — согласился богатырь.
Любава не торопясь покинула повозку, демонстративно не замечая застывших в недоумении разбойников.
— Изя, притащи дров, а то будете питаться сухпайком (и когда только таких слов успела набраться?), — доставая котел, нашла работу черту Соловейка.
— Конечно, как за дровами, так всегда Изя, — больше по привычке заворчал черт и сквозь строй совсем обалдевших разбойников отправился в лес.
— Я же сказал: бояться и стоять! — обиженным голосом заметил главарь.
— Может, вам и приятно бутербродами питаться, а я без горячего не могу, — заметил черт и скрылся из виду.
Илюха с явной неохотой покинул насиженное место и перебрался на поваленную березу. Устроившись поудобнее, он наконец обратил внимание на тех, кто попытался их ограбить.
— Ты, что ли, главный будешь? — поинтересовался богатырь у детинушки.
— Я, — согласился тот. — А чой-то вы так себя странно ведете? Даже неприлично как-то.
— День тяжелый выдался, устали мы, — доходчиво объяснил Илюха. — Тебя как звать-то?
— Никола.
— Питерский? — инстинктивно переспросил Илюха, обожающий классику советского кинематографа и все еще находящийся под впечатлением выбранного им образа.
— Не, — протянул разбойник. — Обычный.
— Чего стоишь, Никола, садись, — смачно зевнув, наконец выдал Илюха. — А молодцы твои пусть где-нибудь неподалеку поболтаются.
— А как же грабить? — совсем сбитый с толку поинтересовался Никола.
— Я два раза повторять не буду, — заметил Солнцевский таким тоном, что остальные лесные братья, даже без приказа атамана, вмиг покинули сцену действия и сгрудились метрах в тридцати.
Разбойник, обиженный вдвойне (теперь не только на потенциальных клиентов, но и на свою шайку), послушно уселся рядом со странным монахом-расстригой.
— Давно озоруешь? — после некоторой паузы поинтересовался Солнцевский.
— Давно, — неожиданно для самого себя признался Никола. — Раньше в Волынском княжестве работали, а вот сейчас решили перебраться поближе к столице. В Киев местные лихие люди нас не пустили, так что пришлось брать под контроль дорогу.
Бывший браток с пониманием кивнул:
— Естественно, сферы влияния давно поделены, кто же иногороднего к себе пустит.
— Никто, — согласился Никола и тяжко вздохнул.
— Не надоело?
— Надоело, — признался разбойник. — А что делать?
— Пора уже легальным бизнесом заниматься, — голосом профессионала поведал Солнцевский. — У твоей бригады нет перспектив. Или Берендей карателей пришлет, или купцы выкуп за твою голову назначат, свои же и сдадут.
— Так что делать-то?
— Говорю тебе, создай ЧОП и крышуй себе купцов легально. В казну, конечно, придется отстегивать, но это то минимальное зло, которое вполне можно себе позволить.
— Что создать? — не понял Никола.
— Частное охранное предприятие, — пояснил сведущий в данных делах Солнцевский..
Никола долго соображал, усердно теребя кончик уса.
— Боюсь, не сдюжу, — признался он.
— Тогда вымрешь, как мамонт, — подвел итог Илюха.
— Как кто?
— Неважно, как кто, важно, что вымрешь, — пояснил Солнцевский.
На этот раз пауза оказалась дольше. Видно было, что разбойник задумался всерьез.
— Вы сами-то кто будете? — наконец спросил он.
— «Дружина специального назначения», спецподразделение Берендея.
Никола с уважением цокнул языком.
Пока тянулся этот неспешный разговор двух коллег, Изя уже вернулся из леса с большой охапкой хвороста.
— Ну как, научил коллегу уму-разуму? — ехидно поинтересовался черт, сваливая сучья на землю.
Ответить Илюха не успел. С дороги донеслась разудалая песня, и спустя немного времени из-за поворота показался небольшой караван в несколько повозок. Тут же стала ясна причина бурного веселья. Купец и все сопровождающие его люди были пьяны. Телеги выделывали на дороге такие кренделя, что вообще было непонятно, как они до сих пор не врезались в придорожные деревья.
— Во дают, — хмыкнул Изя. — ГАИ на них нет.
— Чего нет? — опять не понял Никола.
— Ну ГИБДД, какая разница, — буркнул недовольный черт и осекся. — Хотя почему это нет?
С этими словами Изя вмиг сбросил с себя усталость и наглой бодренькой походкой пошел наперерез телегам.
— Изя, ты же не хочешь... — начал было Илюха, но однорогий не позволил закончить:
— Именно хочу исправить упущение. Свято место пусто не бывает!
Изя встал прямо на дороге и деловито поднял руку, требуя остановиться. Возница собрал остатки воли в кулак и дал по тормозам. Черт одернул косуху и подошел к водителю конного средства передвижения.
— Государственная поборная инспекция, старший поборный инспектор средний богатырь товарищ Чертовский. Попрошу предъявить водительское удостоверение, путевой лист и накладные на груз.
— Ась? — не понял купчик.
— Бумаги гони, говорю!
— Так и говорил бы, — с трудом ворочая языком, буркнул попавшийся водитель и, пошарив за пазухой, сунул Изе берестяную грамотку.
Черт со знанием дела повертел ее в руках и сунул себе в карман.
