— Э... — наконец подал голос Изя, но Илюха очнулся и на всякий случай взял любвеобильного друга под контроль.
Ну не портить же такую пламенную речь выступлением с места!
— Тем более, так сказать «по горячим следам», бухарский посол в сопровождении воеводы Севастьяна произвел осмотр «Чумных палат». Надо ли говорить, что никаких результатов это не принесло. Таким образом, мой коллега никоим образом не может жениться на Газели!
Тут Соловейка остановилась, посмотрела бухарцу в глаза и лукаво добавила:
— Кстати, мы с коллегами посовещались и решили встречных обвинений за попытку вооруженного проникновения на охраняемую территорию не выдвигать.
Гробовая тишина ознаменовала окончание адвокатского дебюта младшего богатыря. Как и подобает в подобных случаях, эту самую тишину нарушило главное в государстве лицо:
— Я подтверждаю слова Любавы. Изя действительно все это время находился у меня на глазах.
— Но... — попытался что-то возразить Каюбек, но князь решил прекратить прения.
— Таким образом, в судебном иске против Изи отказано. А что касается разбирательства по поводу иска предыдущего, то он состоится в назначенное ранее время.
— Я могу изменить и там требуемую меру пресечения со смертной казни на свадьбу? — явно огорченным голосом поинтересовался бухарец.
— Конечно, — согласился Берендей, — хотя это будет первый случай в судебной практике.
После этих слов Берендея Каюбек Талибский был вынужден покинуть помещение. За ним, как и подобает примерной дочери, в своем странном одеянии семенила «несравненная» и «луноликая». И только слепой мог бы не заметить, как сверкнули ее глаза, когда она бросила взгляд на румяного и совершенно очарованного черта.
* * *
— Это заговор! — ревел Изя, мечась по «Чумным палатам». — Заговор против всего прогрессивного человечества!
— Я не понял, при чем здесь человечество? — удивился Илюха. — Ты же черт.
— Это частности, — отрезал Изя, — а в общем и целом, налицо факт геноцида по отношению к рогатым национальным меньшинствам.
— Но... — попыталась что-то вставить Соловейка.
— Никаких «но»! — продолжал гнуть свое черт. — Вы же видели, справедливость восторжествовала, наши победили и мой потенциальный тесть наконец-то оценил по достоинству все мои достоинства.
— Масло масляное, — буркнул Илюха.
— Помолчал бы лучше! — отмахнулся Изя. — Нет чтобы проявить мужскую солидарность и поддержать друга в борьбе с проявлением женского шовинизма. Куда там, вместо этого ты меня вяжешь по рукам и ногам и даже лишаешь права голоса!
— Я что-то не поняла, — вставила свое слово Соловейка, — это что, наезд?
Услышав из уст Любавы классический сленг конца двадцатого века, друзья переглянулись и обреченно вздохнули. Что поделаешь, винить было некого, она как губка впитывала те фразы и словечки, которые они выдавали время от времени. И не только она, все, кто общался с ними, постепенно начинали говорить на таком же языке.
— И потом, разве не ты обещал до конца всех разбирательств завязать со своей любовью? — ехидно заметила Любава.
Такой аргумент Изе крыть было нечем, он был вынужден отойти на заранее подготовленные позиции.
— Да ладно, чего уж там, я свое слово держу, — примирительно бросил черт, — просто удивила та решительность, с которой ты бросилась в бой, чтобы не дать мне жениться.
— Чтобы не дать тебе скоропалительно жениться, — резонно уточнила Соловейка. — Вот закончим дело, оправдаемся на суде, вернем залог, тогда пожалуйста, женись на здоровье.
— Только все же на ее лицо перед свадьбой посмотреть следовало бы, — высказал свое мнение Илюха.
Некоторое время Изя в уме что-то прикидывал и сопоставлял и наконец был вынужден согласиться с логикой друзей. Однако это не помешало ему мечтательным голосом добавить:
— Эх, такая возможность была дельце обтяпать, а вы меня удержали. Вы только представьте, какие перспективы у меня откроются, ежели мы найдем общий язык с тестем! При моих способностях и связях да при его влиянии в Бухаре мы же весь Киев завалим шелками да парчой с Востока.
— Кто о чем, а вшивый о бане, — хмыкнул Солнцевский.
— Точнее, будет не так, — вставила ехидное словечко Соловейка. — Кто о чем, а Изя о деньгах. Я-то грешным делом думала, что ты по любви жениться собрался.
— Конечно, по любви, — как ни в чем не бывало констатировал Изя. — Только что плохого, когда вместе с любовью можно еще и подзаработать? Кстати, думаю, в качестве свадебного подарка у Берендея попросить подарить мне дом. Ну не сюда же, в самом деле, мне молодую приводить?!
Солнцевский переглянулся с Любавой и развел руками. Что поделаешь, черта уже не переделать, так что оставалось только терпеть.
— Да вы не расстраивайтесь! — заметив, что его друзья немного приуныли, и неверно вычислив причину смены настроения, взвился Изя. — Я же со службы не увольняюсь и каждый день буду приходить к нам в «Чумные». Да и поселиться я собрался на соседней улице. Там очень кстати один купец разорился, так что я уже начал торговаться.
— Изя, давай все же вопрос о твоем будущем проживании рассмотрим поближе к свадьбе, — стараясь не улыбаться, решил сменить тему Илюха.
— Давайте, — был вынужден согласиться Изя, героическим усилием воли вырываясь из сладостных дум. — Тогда расскажите мне, как вы тут без меня порезвились. Надеюсь, все прошло по-намеченному?
Рассказ о ночных похождениях был целиком и полностью отдан на откуп Соловейке, как-никак это был именно ее бенефис. Илюха практически устранился от повествования, лишь изредка уточняя некоторые детали, расположившись в кресле с честно выигранным золотым кубком в руке. На этот раз он был наполнен до краев «Изей темным». Мотя тут же перебрался к нему поближе и занял законное место у его ног. Как-никак все произошедшее вплотную касалось и его.
А Любава тем временем разошлась не на шутку. Бывшая разбойница была сегодня явно в ударе и решила вести рассказ в лицах. Она то и дело меняла голоса, металась по комнате, прыгала из стороны в сторону, стараясь наиболее точно передать те или иные моменты ночных похождений. По мере продвижения ее рассказа Изино лицо все больше и больше вытягивалось, а головы Моти то и дело переглядывались друг с другом.
— Тут я не выдержала и напоследок выдала ему: «Свободу женщинам Востока!» — продолжала увлекательный рассказ Соловейка. — А пока он не понял, что произошло, бросилась прочь из терема...
Друзья уже не сдерживали эмоций и просто покатывались от смеха, а Любава продолжала свое повествование в том же темпе:
— А Илюха, скромненько так, прикрылся мочалочкой и как заорет на меня: «Вы что, с Изей обалдели совсем, что ли?!»
