Последние слова несостоявшегося тестя заставили черта невольно вздрогнуть. Конечно, общение с Каюбеком было не очень продолжительным, тем не менее, никаких нетрадиционных наклонностей за этот период в глаза не бросилось.
— Я пришел говорить про твоего коллегу, презренного шакала, сайгака бесхвостого, козла паршивого, безбородого и безрогого, среднего богатыря Изю!
И только тут до черта наконец дошло, что Каюбек видит перед собой не своего нерадивого зятя, а коллегу по «Дружине специального назначения», младшего богатыря Соловейку, причем в очень откровенном образе. Неожиданное появление тестя настолько выбило рогатого из привычной колеи, что столь очевидная на первый взгляд мысль добралась до него только сейчас.
— Ах, вы про Изю… — облегченно выдохнул он и расслабленно прислонился к стене, — так бы сразу и сказали, а то ишак, сайгак, козел… Кстати, в тех местах, откуда родом средний богатырь, слово «козел» очень обидное.
— Так его здесь нет, а для полноты описываемого образа «козел» очень хорошо подходит, — словно оправдываясь, отозвался Каюбек, — ладно, можно и без него обойтись. Как тебе: «верблюд, шайтаном опозоренный»?
— Нормально, — пожал плечами Изя, — к данному парнокопытному претензий нет.
— Замечательно! — обрадовался Каюбек и довольно потер ладони. — Итак, к главному: сайгак лицо моей несравненной и луноликой Газели видел? Видел! Пускай женится!
— Кто, сайгак? — не понял черт, совершенно запутавшись в представителях восточной парнокопытной фауны.
— Почему сайгак? — в свою очередь запутался Каюбек. — Изя пусть женится!
Все в зале увидели, как сидящая за столом Соловейка вздрогнула, и на ее лице на некоторое время застыла гримаса ужаса и отвращения
— Других вариантов нет? — осторожно поинтересовалась она у собеседника.
— Есть, конечно! — обрадовался бухарец. — Чик, и в евнухи. Кстати, у евнухов работа непыльная, кормежка трехразовая, и один выходной в месяц.
Второй вариант не понравился Изе еще больше первого, он даже на всякий случай поплотнее сдвинул ноги. Однако так просто сдаваться черт не привык.
— И что только ты в нем нашел? — пошел в атаку средний богатырь. — Я тебе как профессионал, тьфу ты, то есть, как женщина, скажу. Польститься ведь не на что: ростом не вышел, чином тоже, на физиономию ни то — ни се…
— Рост в семейной жизни не главное, — тут же парировал Каюбек, — чин пусть не большой, зато в элитном подразделении. Что же касается лица, то моя Газелюшка тоже не шербет в шоколаде.
— …авторитетов не признает, постоянно пререкается!
— Жена будет шелковой, поперек побоится слово сказать.
— …на службе пропадает с утра до вечера!
— Чем дольше разлука, тем слаще встреча.
— …храпит по ночам!
— Слава Аллаху, наконец— то Газелюшка моя поймет, как мы с ней по ночам намучились. Бывало, такие рулады выводит, весь дом не спит.
— …ест за троих!
Тут Каюбек только ухмыльнулся, заботливо и с видимым удовольствием похлопывая себя по обширному чреву.
— …к бутылке прикладывается! — не сдавался Изя.
— Конечно, Коран не велит, но когда стемнеет можно, особенно под хорошую закуску.
— …в разводе состоит, алименты пяти детям платит!
— Значит, мужчинка бойкий, наследников долго ждать не буду.
— …приврать любит!
— Это у нас на Востоке вообще за недостаток не считается!
— …прошлое мутное, с законом не в ладах, привлекался неоднократно!
— Зато сейчас его считают чуть ли не самым богатым человеком в Киеве, конечно, после Берендея.
— Так уж и самым, — смутился польщенный черт, и боевой порыв исчез как-то сам собой, словно его и не было.
— Сам видишь, лучше славного богатыря Изи мне зятя не найти, — торжественным голосом подвел итог Каюбек, — кстати, как его по батюшке?
— Неважно, — буркнул черт, потупив взор, — хватит и имени, а то и так по поводу его национальности самые нелепые слухи ходят.
— И этому горю поможем, — заботливым тоном продолжил посол, — небольшой обряд, и у него будет простое человеческое имя Сулейман.
— Что?! — даже подпрыгнул на своем месте Изя.
— Не нравится? — искренне удивился Каюбек. — Ну тогда пусть сам выберет любое по вкусу. А то с таким странным именем и, вправду, несолидно первой женой обзаводиться.
Ущемленный в самых своих светлых патриотических чувствах, Изя собирался бурно возмутиться, но вспомнил, в каком виде он тут гоняет чаи со своим потенциальным тестем, и захлопнул рот на полуслове.
Какое-то время сидели молча. Средний богатырь изучал изгиб носика на чайнике, а Каюбек глубокое декольте собеседницы, нервно теребя пальцами жидкую бороденку.
— И что, никак нельзя уладить ваше недоразумение без женитьбы или карьеры евнуха? — наконец обреченно выдавил из себя Изя.
— Почти никак, — вздохнул Каюбек. Причем было не совсем ясно, что именно послужило поводом для этого вздоха. Сложные перспективы будущей семейной жизни дочки или тот соблазнительный морок, что нацепил на себя неугомонный черт.
— Почти? — вскинул бровь средний богатырь. — Ты сказал «почти»?
Посол Бухарского эмирата молча кивнул.
— Так это меняет дело! Сколько меня, тьфу, то есть его, конечно, спасало именно это «почти», — неторопливо изрек черт и томно улыбнулся. — Официант, чайку нам, да покрепче!
Заказ был исполнен в точности. Бухарец, конечно, крайне удивился странному вкусу и запаху этого напитка, но, получив клятвенные уверения собеседницы, что ничего подобного он в своей жизни не пробовал, сделал еще острожный глоток. Потом третий, пятый. Речь посла стала медленной, а движения плавными и вальяжными. Вскоре разговор потек совсем в другом русле.
— Ты пойми, дочка, — в очередной раз обратился Каюбек к собеседнице, — то, что Изя опозорил меня, это еще не самое страшное.
— Да? — делано удивилась та, старательно подливая еще «чаю» в кружку бухарца. — А что же самое?
— Самое страшное, что он опозорил мою дочь!
— Ай-ай-ай, какой проказник, — тут же согласился Изя, — но насколько я знаю, ничего непоправимого не произошло.
— Произошло! — насупившись, выдал посол.
Тут Изя с интересом посмотрел на него, параллельно вспоминая, когда это он мог сделать с несостоявшейся невестой то, что порядочный человек должен делать только после свадьбы. Оказалось, что ничего такого в послужном списке черта и в помине не было, дальше смотрин дело не пошло.
— Он видел ее лицо! — пояснил Каюбек, и тем самым принес несказанное облегчение черту. — Видел, и после этого отказался жениться. Да это позор на весь наш род до восьмого колена!
