Все ясно, это у них семейное. Похоже, единственная возможность, чтобы тебя заметили «большие» люди, — это совершить парочку блестящих подвигов. Иначе они будут на тебя смотреть как на пустое место.
Но лучше поздно, чем никогда. Наконец-то меня, тьфу, то есть Шарика, заметили и оценили по заслугам. Что тут сказать, я действительно хорош и действительно чертовски красив.
— Шарик у нас уже три с половиной года, — спокойно заметил Антип.
— В полном расцвете сил, значит. — Князь пропустил мимо ушей иронию боярина. — Жалко, что ты так быстро велел закопать эту нечисть, не дал нам позабавиться.
Зал одобрительно забубнил, поддерживая слова князя. Ага, молодцы, вы бы ночью с этими спиногрызами позабавились.
— Все было исполнено в соответствии с трактатом великих ученых мужей Карла и Макса «Сто способов борьбы с нечистью», дабы не допустить даже малейшего влияния темных сил на наш благословенный город.
— Да знаю, знаю, но все равно интересно. А что это были за посланцы тьмы, как они хотя бы называются?
— Не могу знать, великий князь, — тем же ровным басом ответил Антип.
— Вот давно хочу пригласить ко двору какого-нибудь колдуна, уж он-то мне все подробно рассказал бы об этих тварях. А вы с Гордобором меня все отговариваете.
После таких слов оба присутствующих колдуна улыбнулись. Гордобор зло, а я ехидно. Думаю, нам обоим есть что рассказать князю. Мне о том, что это за твари, а премьер-боярину о том, откуда он их вызвал.
— Ладно, хорошо то, что хорошо заканчивается, — констатировал Бодун и, чуть помедлив, добавил: — Особенно для того, кто остался жив.
— Папенька, папенька! — заверещал молчавший до сих пор Феликлист. — Пусть дядя Антип, когда придет время, одолжит нам этого чудненького песика для нашей Золотухи. Страсть как хочется, чтобы у нее появились щеночки, похожие на этого симпатягу. Я тоже хочу такого заступника, как у Селиськи.
Здрасьте, приехали. Это что же этот умник придумал?! С вашего позволения, я все-таки человек, я не могу с собакой… Какие еще щеночки? И потом, какой нормальный отец отдаст своих детей на воспитание к такому извращенцу? Никогда!
— Ха-ха-ха! — влезла ко мне в мысли Селистена. — Будешь главным княжеским кобелем, как говорится — «совет вам да любовь!» с твоей Золотухой .
Ну кто звал эту язву? У меня и так дела хуже некуда: без меня меня женили, а тут еще эта мелочь со своими подколками.
— Похоже, солнышко мое нерыжее, вы тоже меня ревнуете.
— Я, ревную?! К собаке?
— Конечно.
— Наглец, — только и смогла выдавить разъяренная боярышня и выбралась из моей лохматой головы.
Пока я пререкался со своей ревнивой хозяйкой, моя судьба была решена. Антип пообещал, что по первому же требованию предоставит меня для улучшения породы княжеской псарни. Между прочим, моего мнения не спросил ни один из переговорщиков. А вдруг мне не понравится какая-нибудь сука? В общем, договариваться вы можете сколько угодно, но последнее слово все равно будет за мной (точнее, действие).
— Значит, договорились?
— Слово боярина, светлейший князь.
— Ура, теперь у нас будут такие же очаровательные милашки, как этот пусечка Шаричек! — заверещал радостный Феликлист.
— Пусечка… Тьфу, кошкодав! — донеслось откуда-то слева.
Ну и кто тут такой смелый, что меня таким словом назвал? Кошек я, конечно, не люблю, но это еще не повод, чтобы безнаказанно оскорблять главного княжеского кобеля. Ведь, насколько я понял, меня тут только что на службу взяли.
Конечно же это был Демьян. Память у него короткая, но могу ее и освежить. Максимально выпустив сверкающий серебряный коготь, я поднял лапу и, глядя в глаза витязю, чиркнул им у горла. Ну вроде как я это с ним сделаю. Похоже, моя пантомима была понята правильно, и Демьян мне ответил таким же жестом, только не когтем, а кинжалом, выхваченным из ножен.
Что ж, смелый парень, однако, насколько я знаю людей, лучшее оружие против таких орлов — это смех. Добродушно виляя хвостом и изображая саму невинность, я подбежал к Демьяну. Он был слегка удивлен моим маневром, но ничего не сказал. Именно такое спокойное поведение мне было и нужно. Я поднял лапу и обильно пометил своего врага.
Вот видите, что делает с человеком пребывание в высших эшелонах власти? Еще утром я пытался уединиться от десятка дворовых, а теперь справил нужду в присутствии пяти десятков людей, причем всех из так называемого высшего общества. Общество отреагировало именно так, как я и ожидал, — дружным смехом. Хохотали все от мала до велика. Выделялся бас Антипа и противный фальцет Феликлиста. Сам Бодун смеялся до тех пор, пока из глаз не потекли слезы.
Сделав свое дело, я вернулся на место и как ни в чем не бывало растянулся у ног всхлипывающей Селистены. Сдерживая смех изо всех сил, она нагнулась и ласково потрепала меня за ухом.
Демьян стал похож на вареную свеклу. Может, он силен в молодецких забавах, но чувство юмора у него отсутствует напрочь. Посмеялся бы вместе со всеми — и уже через день об этом курьезе никто и не вспомнит. Но витязь собрался решить проблему единственно доступным для него способом — силой. Выхватив кинжал, которым еще недавно мне грозил, он бросился на меня с твердым намерением воплотить угрозу в жизнь.
Колокольчик опасности вяло звякнул и замолчал, я даже не сдвинулся с места. Ярость — плохой советчик в бою, а я как-никак отличник в скиту был по боевому колдовству, так что увернуться от летящей на меня горы всегда успею. Но отпрыгивать не пришлось.
— Стоять! — раздался рев князя.
От весельчака-князя не осталось и следа. На троне сидел правитель страны, строгий и решительный, а таких надо слушаться. Послушался и Демьян, замерев в нелепой позе с кинжалом в руке.
— Головы лишился?! Кто тебе позволил в княжеских палатах кинжал из ножен вынуть? А ну прочь с глаз моих и чтобы не являлся, пока не позову! — Голос Бодуна звенел сталью и не допускал никаких возражений.
— Как скажете, дядюшка, — отвесил поклон князю Демьян и, сменив цвет лица с красного на серый, бросился вон.
— Послали боги внучатого племянничка, вместо мозгов мышцы, — буркнул Бодун. — Все, проехали! Ну, давайте делом займемся, а то столы уже, наверное, накрыли.
Антип встал на свое место слева от трона, Гордобор что-то прошептал слуге и занял место справа. К трону выстроилась небольшая очередь просителей и жалобщиков.
Через минуту о случившемся в зале напоминали только улыбки, все еще мелькающие на лицах приглашенных. На меня смотрели уже без той брезгливости и высокомерия, с какими приняли вначале. Репутация при дворе — превыше всего. А одним врагом больше, одним меньше — это для меня уже не важно.
— Ловко ты его, — заверещал мысленный голосочек Селистены.
