Бангал признал, что его собеседник, точно, прав. Они со
Сварогом о многом лениво болтали, сидя в уютно обустроенном закуточке в углу
трюма. Подручные «тарабарского принца» в два счета конфисковали у товарищей по
несчастью кучу одежды – где без сопротивления, где убедив зуботычинами – и
быстренько сварганили из этого вороха большой прочный полог, натянули его на
сплетенной из поясов и разодранных на ленты рубах веревке, которую надежно
закрепили в щелях меж досками с помощью самых больших пуговиц, вбитых вместо
клиньев. Судя по сноровке, им не в первый раз приходилось такое проделывать.
Получилась добротная занавеска, надежно скрывавшая от глаз остальных жизнь
кучки привилегированных. Причины тому были самые практические. Во-первых, не
стоило остальным дивиться, как «политбюро» угощается появлявшимися прямо из
воздуха яствами, а порой и покуривает Свароговы сигареты (ночной порой,
старательно выпуская дым в самые широкие щели, – днем какой-нибудь шустрый
вахтенный мог и заметить с палубы, что из трюма пробивается дымок). Вообще-то
еды и табака хватило бы на всех, Сварогу это стоило бы минимальных усилий, но не
следовало привлекать лишнего внимания к обладателю магических способностей.
Во-вторых, в закутке за занавеской уже хранилось кое-что, подготовленное для
рывка, опять-таки сотворенное Сварогом…
Бангал, прохвост битый, все еще не оставлял попыток
прощупать нового подельника. Частенько, во время самых отвлеченных и пустых
разговоров – в основном о своих или Сварога странствиях по Харуму, тавернах,
бабах и приключениях – Сварог вдруг понимал, что ему словно бы невзначай,
мимолетно, с самым простецким выражением лица поставили коварную ловушку.
Вполне могло оказаться, что пару раз он в таковые ловушки все же угодил – очень
уж многозначительные искорки вспыхивали в глазах «тарабарского принца».
Наверняка были какие-то подвохи, о которых Сварог попросту
не мог знать – какие-то третьестепенные тонкости, известные лишь настоящему
купцу из Готара, но никак не самозванцу.
А впрочем, особенно беспокоиться по этому поводу не стоило.
Бангал не перегибал палку, как-никак Сварог был ему пока что жизненно
необходим. Скорее всего, «тарабарский принц» был из тех, кто терпеть не может
загадок и неясностей в непосредственной близости от себя – в чем не было ничего
странного, учитывая специфику ремесла, каким он зарабатывал на жизнь. Ну и черт
с ним. Вряд ли замышляет что-то недоброе – какая ему выгода? Наоборот,
сообщника с такими способностями следует рассматривать, как подарок судьбы,
пылинки с него сдувать, используя в своих делах. Интагар кое-что рассказывал о
подобных случаях, когда воровской мир стремился поставить себе на пользу любые
магические знания, да и Паколет в свое время вспоминал, как укрывал свое умение
от людей серьезных, чтобы не приспособили к тяжелым делам. Так что можно себя
чувствовать в полной безопасности – по крайней мере, пока они не достигнут
Харума. В любой момент можно спросить небрежным тоном: «Жамый Бангал, а вы,
часом, не замышляете ли против меня что-то плохое?» – и вранье выплывет наружу
моментально…
Вот и сейчас Бангал, привалившись спиной к борту,
разглядывал Сварога с тем же выражением мучительного, тягостного раздумья,
почти что и не скрывая этого.
– Ну, что? – лениво спросил Сварог. – Цветы на мне
выросли?
Бангал фыркнул словно бы смущенно, помотал головой, потом
решительно сказал:
– Дурацкое ощущение, но никак не проходит… Гвоздем у меня в
башке сидит, что где-то я вас видел, жамый Шабар. Память на лица у меня
алмазная… Вас не затруднит приподнять голову? Задрать подбородок, чтобы поза
была горделивая, на манер королевской? Спасибо. Точно, я вас где-то видел, и
должен бы прекрасно помнить, где, – но из головы вылетело напрочь. Совсем
недавно я вас должен был видеть, несколькими днями тому, перед самым отплытием…
– Может, где-нибудь на улице в Фиарнолле? –
непринужденным тоном спросил Сварог.
– Да нет, вряд ли. Какая, к лешему, улица? Нас из Сноля везли
опять-таки на корабле, сначала по реке, потом по морю, а здесь в Фиарнолле,
перегнали по набережной в амбар закоулками, где не было никого постороннего…
Нет, не в порту… но определенно тут, в Фиарнолле. Не может такого быть – но я
ведь помню! Вот только где? Скажите по чести: может, вы мне память на этот счет
отшибли какими-то чарами?
– А зачем?
– А кто вас знает…
– Бросьте, – сказал Сварог. – Это вам, жамый,
всякая чушь лезет в голову от безделья. Очень мне нужно чары на вас тратить… И
потом, вам не кажется, что я отшиб бы вам всю память? А не только воспоминания
о месте, где вы меня якобы видели?
– Пожалуй, – согласился Бангал, но тут же упрямо мотнул
головой: – И все же я вас где-то видел. И должен помнить, где! Но – не помню…
Сварог, кажется, понимал, в чем тут дело…
Согласно строгим правилам судопроизводства оглашать приговор
каторжанам перед отправкой обязан его милость королевский прокурор – в
соответствующей случаю обстановке, в юстициарном зале. А там, естественно,
находится его, Сварога или бюст, или портрет. Существует длиннейший перечень
присутственных мест, где просто обязан находиться бюст или портрет
здравствующего монарха, а кроме того, масса чиновного народа непременно проявит
самодеятельность, выказывая таким образом вою преданность владыке.
Соответствующие инстанции только-только начали нешуточные труды по бюстизации и
портретизации, но кое-где мраморные и живописные изображения Сварога уже
появились. Не зря Бангал просил задрать подбородок – на бюстах и на портретах
любой король, согласно незыблемым канонам, изображается с горделиво воздетым
подбородком и орлиным взором. Ну да, никаких сомнений, Бангал где-то видел бюст
или портрет Сварога, выполненные, надо полагать, с большим сходством. И не
может сейчас связать их с «горротским купцом» исключительно оттого, что любой
на его месте будет искать разгадку где-то в другом направлении. Невозможно
поверить, что король чуть ли не всего Харума вдруг обнаружился в грязном трюме
вертухайского парусника, везущего на каторгу всякий сброд…
– Никак не могу вспомнить, – с нешуточной злостью на
самого себя пожаловался Бангал. – А я ведь должен, у меня…
Краешек полога откинулся, показалась озабоченная физиономия
убивца полицейских:
– Башкан, стеремнято! Тамо едн шлепак кутигасится у чуры!
Сам зырни…
Бангал мгновенно поднялся на ноги, словно распрямилась
стальная пружина.
– Что-то случилось? – насторожился Сварог.
– Давайте посмотрим, – нехорошо улыбаясь, сказал
Бангал. – Друг мой верный только что сказал, если перевести на понятный
вам язык, что какой-то обормот подозрительным образом трется у люка…
Они осторожно выглянули в щелочку. Возле квадрата солнечного
света, падавшего на грязные доски через закрытый шипастой решеткой люк, и в
самом деле «кутигасился» один из каторжан. Нервно расхаживал взад-вперед, исходя
видимым на расстоянии нешуточным напряжением, стараясь делать вид, будто
беспечно прогуливается, устав сидеть, ноги разминает, – но было в нем
что-то такое трусливо-решительное, нехорошее…. Не выдержав, пару раз зыркнул
вверх, тут же отвел глаза, беззаботность стала еще более нарочитой, походка –
еще более нервной…
